Возвышение короля

Первого числа флеймрула, седьмого месяца года 1484 по летоисчислению Долин, три короля дворфов Луруара со своими военачальниками и советниками собрались в особом зале для совещаний твердыни Фелбарр. Встреча началась мрачно, с множества негромко произнесенных тостов в память короля Бромма, павшего брата-близнеца короля Харнота из твердыни Адбар. После того как было выпито по несколько кружек крепкого эля, тосты стали более жизнерадостными. Сам Харнот вспомнил прежние веселые деньки, когда они с братом учились искусству войны и правления у своего легендарного отца, короля Харбромма.

Тосты в память Бромма сменились тостами, сулившими возмездие оркам Королевства Многих Стрел, угрозами расплаты за катастрофу в Холодной Долине.

Кружки стучали друг о друга, пиво переливалось через край. Много бород испачкалось в пене, когда дворфы провозглашали тосты, и много рукавов намокло, когда пирующие утирали покрытые пеной губы.

Итак, встреча началась как поминки по Бромму и другим дворфам Луруара, погибшим в боях с орками.

Однако внезапно празднование закончилось, напыщенные тосты прекратились, стук кружек, чмоканье и веселые возгласы смолкли, и в зале воцарилась напряженная тишина.

– Ты говори первым, как гость, – обратился король Эмерус к королю Харноту и уступил свое кресло во главе стола другу из твердыни Адбар.

– Что ж, вы знаете, что я хочу перебить всех орков Серебристых Болот до единого, – начал Харнот, устроившись в кресле. – И украсить свое крыльцо пиками с головами великанов.

Раздалось несколько одобрительных возгласов, но они были приглушенными. Голос Харнота звучал мрачно, и всем, кто внимательно слушал, стало ясно, что дальше последует нечто серьезное.

– Но я не собираюсь отправлять своих ребят на войну, – продолжал он. – До тех пор пока не узнаю, какие злые силы стоят за орками. Известно, что с ними великаны, и этого следовало ожидать. Кроме того, несколько моих ребят, которые сумели добраться домой после бойни в Холодной Долине, говорили о каком-то драконе, настоящем, притом огромном. Многие воины видели темных эльфов.

Произнося последние слова, он взглянул в лицо Коннераду. Король Мифрил Халла лишь угрюмо кивнул. Присутствующим было известно, что из всех крепостей дворфов Мифрил Халлу чаще всего приходилось сталкиваться с проклятыми дроу.

– Орки не стремятся завоевать наши земли, – промолвил Харнот.

– Они стремятся досадить мне, – вмешался Коннерад. – Они не ломятся ко мне в дверь, но не дают открыть ее, уж ты не сомневайся.

– Точно, – согласился Харнот. – Но еще более крупная армия пересекла Красную реку и движется на юг.

– Ага, – подтвердил король Эмерус, тоже взглянув на Коннерада. – Рваный Дейн рассказывал мне о вашей встрече с Серебряным Рыцарем. Уверен, что скоро люди с южных земель позовут тебя на помощь, но при этом будут на все лады проклинать договор с орками и тех, кто его заключил.

Король Коннерад угрюмо кивнул.

– Я не позволю им такими словами поминать Бренора Боевого Молота, – пообещал король Эмерус. – Люди собираются переписать историю, обвинить в войне тех, кого меньше всего следует обвинять.

– Клану Боевого Молота нет дела до того, что говорят о нас проклятые тупицы из Серебристой Луны или Сандабара, – упрямо заявил Коннерад, но по тону его было ясно, что ему, разумеется, есть до этого дело и что происходящее совершенно не забавляет его.

– Ну, а нам в Фелбарре не все равно, уж ты будь уверен, – с ударением произнес Эмерус. – Я был там со своим другом Бренором, и я знаю, каких усилий стоило ему поставить свою подпись под этим договором. Фелбарр не винит в этом Мифрил Халл, и ты должен это знать.

Король Коннерад кивнул в знак благодарности.

– И Адбар тоже! – выкрикнул король Харнот, со стуком поставив свою кружку на стол. – Нет, клянусь своей бородой! Мой папаша много раз рассказывал мне истории о короле Бреноре. Он не был трусом, ваш старый король. И мне вовсе не нравится, когда дураки с юга выкрикивают тебе в лицо оскорбления насчет того, что случилось сто лет назад.

– И не только мне, но и моим ребятам, – добавил Коннерад и кивнул королю Эмерусу.

Эмерус Боевой Венец тоже кивнул, но лицо его оставалось мрачным. И Коннерад, который прекрасно знал, что посол Серебристой Луны открыто оскорблял дворфов из твердыни Фелбарр за то, что они не поспешили на переправу через Красную реку, так же угрюмо взглянул на собрата.

– Знаешь, при всем моем уважении к тебе и твоим ребятам, король Коннерад, – заговорил Харнот, – вопли людей с юга, которые называют трусами дворфов Фелбарра, злят меня даже больше, чем оскорбления насчет вашего короля Бренора. Одно дело – говорить неправду о прошлом, чтобы выставить себя героями, но называть моих друзей…

– Тебе не надо ничего объяснять, – прервал его Коннерад. – И верно, когда посланец из Серебристой Луны плохо говорил о Бреноре, я разозлился как не знаю кто. Когда он плохо отзывался о моих ребятах за то, что мы не прорвались на юг, я просто покачал головой, потому что он туп. Но вот он начал оскорблять моих родичей из Фелбарра, и я чуть не врезал ему по морде.