Возвышение Меркурия. Книга 10

Слова звучали спокойно — как будто он не о своей родной стране говорил, а обсуждал жизнь диких пчёл за чашей амброзии. Да и ни один из оттенков разума не указывал на переживание. Всё, что я мог рассмотреть из эмоций — скуку. И возможно, желание побыстрее завершить эту встречу. Как такой смертный вообще оказался на позиции канцлера? Человека, на которого завязано колоссальное количество бюрократических процессов.

Граф продолжил, сохраняя полностью невозмутимое выражение лица.

— Ежели война начнётся, она затянется надолго. Нет у нас сил сейчас, чтобы быстро мятеж подавить. В армии волнения, канцелярия императорская ненадёжна, дворяне расколоты на несколько лагерей. Долгой будет та война, Ваша Светлость. И закончиться может очень печально. Договориться будет куда как лучше.

Царевич подождал. С оттенком интереса посмотрел на графа. И негромко кашлянув, уточнил.

— То есть вы советуете принять предложение от рода де Блуа?

Смертный сместил взгляд в его сторону.

— Это исключительно ваше решение, Ваша Светлость. Я так скажу — если у вас есть возможность избежать войны, то воспользуйтесь ею. Когда прольётся кровь, может быть уже поздно.

Что-то с ним было не так. Не может человек быть настолько спокоен, когда речь идёт о подобном вопросе. Независимо от того, на чьей стороне он выступал, канцлер должен был испытывать эмоции. Которые по какой-то неведомой причине, отсутствовали.

На нём имелось множество артефактов, но Мьёльнир уже вытянул призрачную ложноножку в сторону смертного и принялся работать с его защитой. Конечно, тут требовался не открытый штурм, а филигранная точность. С другой стороны, и граф Пафеев в плане уровня защиты, не походил на родовую твердыню — спутник должен был справиться.

— Хотелось бы услышать точку зрения Вашего Сиятельства, — повернул принц голову ко мне.

Я на момент задумался, выбирая одну из тех стратегий поведения. которые сформировались в голове. Направленность у них была одна, но вот степень жёсткости отличалась.

— Князья империи приняли решение, Ваше Высочество. Даниил Рюрикович должен был до конца дней своих находиться под стражей. А все, кто успел присягнуть ему — изменники да предатели. Разве что, кроме тех, что осознают свой проступок и перейдут на сторону законной власти, когда поймут бесперспективность сопротивления. Я считаю, что предложение де Блуа продиктовано исключительно благородными мотивами, но им следует отказать.

Семь представителей королевства франков гневно засверкали глазами. А вот герцог де Виллар упорно старался на меня не смотреть. Странное поведение, если речь идёт о главе рода, который подал на тебя в суд, используя формулировки, что запросто могли бы стать поводом к началу войны.

Патриций, который сидел напротив царевича и носил на пальце перстень самого рода де Блуа, чуть подался вперёд.

— При всём уважении к мнению графа Афеева, я не вижу, по какой причине сторонники другой стороны, могли бы задуматься о переходе на сторону Рюриковичей из Петербурга. Пока мы наблюдаем обратную тенденцию — московская партия постепенно набирает силы и совсем скоро может наступить момент, когда они решат, что настало время выступить войной. В Сибири уже начались военные действия. Ваш премьер-министр сказал абсолютно правильно — значительная часть страны отрезана от её центра.

Я изобразил ленивый зевок и откинулся на стуле.

— Да, Шуйских взяли в осаду. Москва оказалась заполнена предателями. А князья, вместо того, чтобы ударить по изменникам, раздумывают. Но неужели вы считаете, что это как-то меняет ситуацию в целом?

Теперь я повернул голову направо, смотря на де Блуа.

— Мы придём за ними. Уничтожим каждого из бунтовщиков. Лишим их родичей титулов, земель и иной собственности. Оставим гнить в земле их армии. С ними будет покончено. Раз и навсегда.

Франк ненадолго задумался, переводя взгляд с меня на царевича и обратно. Судя по тому, что он колебался, разведка у них работала из рук вон плохо. Либо кто-то среди командной прослойки никак не мог верно интерпретировать поступающие доклады.

Наконец де Блуа определился и остановил взгляд на мне.

— Считаете, что вы сможете вот запросто расправиться с Рюриковичем, который владеет родовым Даром?

Я вспомнил, как Дарья погасила попытку Даниила ударить по нам тем самым Даром и пожал плечами.

— Безусловно. И что-то мне подсказывает, после его ареста, либо гибели, все прочие мятежники немедленно примутся умолять о пощаде.

Член королевского рода франков, раздосадованно посмотрел на меня и внезапно бросил фразу.

— Рюриковичи не убивают друг друга.

Мне оставалось лишь вздохнуть и добавить в выражение своего лица побольше недоумения.

— Конечно же, нет. Но помимо них, у империи множество верных слуг. К тому же, как знать, вдруг последний удар нанесёт рука кого-то из де Блуа. Или скажем, представители рода де Виллар. На ком тогда будет вина?

Франк на пару секунд закашлялся и теперь глянул на меня с некоторой долей опаски.