Возвышение Меркурия. Книга 11

Само собой, определённые идеи у меня были. Всё же это бог. Поклонение смертных и убийства врагов из определённых категорий, должны помогать ему точно так же, как мне. Но с этим, понятное дело, были объективные проблемы. Избавиться же от клятвы было невозможно — местный механизм отличался, но его суть была понятна — добровольно возложенные на себя обязанности, которые завязывались на Даре. Всего с двумя простыми и понятными условиями, что отметало возможность их нарушения.

Конечно, были другие варианты. Например, окажись я Аидом или кем похуже, то запросто мог запереть ребёнка в подземелье и приколотить к стене, переломав перед этим все кости в теле. После чего делать с ним всё, что угодно. Запрета на нанесение вреда в клятве не было.

А как надоест — отыскать способ довести его до третьей категории силы «искры», поместив в контролируемые условия и, как только узы клятвы спадут — убить. В теории, его можно было свести с ума или сломать волю, превратив в своего раба. Имелось множество вещей, которые вышло бы провернуть с божественным отпрыском. И все они лежали далеко за пределами двух условий, что были чётко указаны в клятве.

С другой стороны, молодой бог в свите — это момент, который можно обернуть себе на пользу. Ну а с третьей — выбора у меня всё равно не было.

Потому как, наградой за моё согласие, должны были стать знания. Та самая информация, что до сих пор находилась где-то около основания этого острова. Запечатанная отнюдь не в артефакт, а во что-то вроде спрессованного куба энергии. Где в том числе должны находиться данные, которые касались перемещения между мирами.

Забрать их силой не вышло бы. У конструкта напротив меня точно имелась связь с хранилищем. Только вот чувствовал я её крайне зыбко. Будь у меня больше времени, вышло бы разобраться, что к чему. Но прямо сейчас шансы на успех были невелики. А если не разорвать контакт конструкта с потенциальной наградой, то понятное дело, он её уничтожит, как только почувствует малейший подвох. Так поступил бы любой, кто хотел хотя бы немного подстраховаться.

На всякий случай я отправил вопросительный мыслеобраз — уточнил, имеется ли среди информации то, что позволит нам покинуть этот мир?

Тот на какое-то время задумался. А получив от меня ещё одну картинку, на которой изображался портал, что привёл нас сюда, утвердительно кивнул.

Это вызывало некоторые вопросы, но опять же — иных вариантов я не видел. К тому же, сам формат клятвы предполагал перемещение божественного отпрыска в иной мир. Не будь конструкт уверен, что мы сможет выбраться, скорее всего попробовал бы прервать переговоры. Потому как его уровень псевдоразума уж точно позволял делать элементарные выводы.

— Дрр-р-раконы! Пусть он рр-р-раскажет всё, что знает!

После секундного размышления, я решил воспользоваться советом Сандала и поинтересовался, смогу-ли получить всю имеющуюся информацию о нападавших. Поняли меня далеко не с первого раза, но в итоге собеседник заявил, что в награду будут входить все важные воспоминания бога океана, включая и его догадки по поводу атаковавших их существ.

Как итог — после короткого колебания я ответил согласием. Сам процесс обмена клятвами не занял много времени — комбинация была короткой. Зато предельно эффективной — обязательства отпечатывались в разуме и подцеплялись к «искре». Практически так же, как в случае с вариантом присяги, которую дал мне Гифер.

Когда мы закончили, я ощутил выплеск силы со стороны конструкта, который ушёл куда-то далеко вниз. Ещё через мгновение почувствовал, как тот пробует установить канал связи между мной и хранилищем.

Сделать это я позволил. Но само собой, выставил многослойную систему проверки — не хотелось подцепить что-то вроде божественного паразита, созданного из чистой силы. Да и других вариантов воздействия при подобном способе передачи информации, хватало.

К процессу подключился и Мьёльнир, который взял на себя половину работы по фильтрации.

Стоило начаться процессу, как я понял, что не зря задействовал спутника. Потому что впитать в быстром темпе знания и часть памяти многовековой божественной сущности — это задача, которая способна спалить разум. Либо, как в моём случае — заставить его испытывать дичайшую боль, от которой невозможно избавиться.

Первые секунды я ещё держался. Но потом не выдержал — глаза закрыла пелена, ощущение окружающего мира почти исчезло, а смертная оболочка рухнула на колени. Пришлось упереться левой рукой в расплавленную скальную поверхность, чтобы ещё и не приложиться лицом.

Образы, знания, информация, схемы плетений — всё текло полноводной рекой, вливаясь в мой разум. Давя на него, вынуждая потесниться мою собственную память и вызывая сильную боль.

Я далеко не сразу понял, что всё закончилось. Понадобилось несколько секунд, чтобы разум осознал — новых данных больше не поступает, а боль отступила.

Открыв глаза, я оттолкнулся от камня и выпрямился.

— Ты как? Цел? Это же ты, вообще?

Повернувшись к напряжённой Лере, которая стояла рядом, впившись в меня взглядом, усмехнулся.