Возвышение Рима. Создание Великой Империи

Далее последовала какая-то бессвязная беседа, в которой царь продолжал высказывать нападки на этолийцев. Затем он задал своим собеседникам вполне обоснованный вопрос: «Какую же Грецию, вы велите мне очистить? Какие вы полагаете ей границы? Ведь большинство самих этолийцев вовсе не эллины». Он перечислил и другие территории, которые не считались исконно греческими, и спросил: «Могу ли я остаться в этих местах?»

Затем он обратился к другим представителям и подробно ответил на все вопросы, которые они задали: «Разрушенного Никефория и разоренного участка Афродиты не могу, конечно, восстановить, но обязуюсь посылать туда растения и садоводов, которые должны будут заботиться о благолепии этого места и о возращении деревьев на месте вырубленных». Фламинин засмеялся в ответ.

Наконец, Филипп обратился к консулу и спросил: «Обязан ли я согласно его требованию очистить только те города и местности в Элладе, которые сам приобрел, или же и все те, которые перешли ко мне от предков?» Фламинин ничего не ответил, но вместо него пожелали ответить другие представители. Но время было уже позднее, и говорить речи не пристало, поэтому Филипп попросил всех представителей дать ему в письменном изложении те условия, на которых должен состояться мир. «Я одинок, — сказал Филипп, — у меня нет советников, поэтому я хочу наедине поразмыслить над предъявленными мне требованиями».

Консул не без удовольствия выслушал насмешку Филиппа и ответил: «Понятно, Филипп, почему ты одинок теперь: ты погубил ведь всех друзей, которые могли бы преподать тебе прекраснейший совет». Царь македонян улыбнулся язвительной улыбкой и замолк. Все разошлись, решив встретиться снова на следующий день.

Римляне прибыли вовремя, но царя не было. Они прождали весь день, и наконец, с наступлением сумрака, увидели македонцев. Филипп сказал в свое оправдание, что целый день изучал трудновыполнимые требования. Это была хитрость, поскольку царь он хотел встретиться с Фламинином с глазу на глаз. Через час собравшиеся сановники согласились, что царь и консул должны встретиться лично в сопровождении только нескольких своих приближенных. Царь сошел на берег и очень долго беседовал с консулом на закате дня.

Фламинин сообщил своей делегации о некоторых ограниченных уступках, на которые готовы пойти македонцы. Все присутствующие громко высказали свое недовольство результатами переговоров. Филипп заметил возбуждение в среде представителей и снова предложил перенести переговоры на следующий день.

На этот раз царь прибыл вовремя рано утром. Он произнес короткую речь, в которой сказал, что если здесь невозможно достигнуть соглашения, то он готов отправить посольство в сенат для решения всех поставленных здесь вопросов. Фламинин радостно принял предложение Филиппа, поскольку он хотел, чтобы сенат одобрил расширение его полномочий, а наступающая пора весьма удобна для того, чтобы ознакомиться с настроением сенаторов. Можно предположить, что идею о перенесении дела в сенат стороны согласовали в тихой беседе, которая прошла на темном берегу прошлой ночью.

Сенат обсудил мирные предложения Филиппа, отклонил их и предоставил консулу желаемые полномочия. Несмотря на незаурядный ум царя, его дипломатия потерпела неудачу, и военные действия возобновились. К весне 197 года Фламинин завоевал почти всю Грецию, за исключением ее «оков». Более 23 000 македонцев двинулись на юг в Фессалию, где они встретились с римской армией почти той же численности. Рельеф не подходил для сражения. Филипп и Фламинин повели своих воинов вдоль обеих сторон от небольшой гряды под названием Киноскефалы (по-гречески «собачьи головы»). Противоборствующие армии встретились случайно. Сражение началось на неровной местности, которая больше подходила для гибкого легиона, чем для жестко построенной фаланги. Римским войскам удалось зайти врагу во фланг и атаковать его с тыла. Победа осталась за римлянами.

С самого правления Александра Великого и его знаменитого отца, Филиппа, в IV веке македонская фаланга считалась непобедимой. И вот, к удивлению греческого мира, ее разгромили на поле боя. Победа оказалась в руках каких-то неизвестных захватчиков с запада.

Честолюбивый и властный Этолийский союз, воины которого сражались вместе с римлянами, хотел полностью уничтожить государство Филиппа, однако Фламинин считал иначе. Ему оказалось достаточно того, что македонский царь был унижен и отброшен за свои границы. Полное устранение Филиппа создало бы политический вакуум, нарушающий равновесие сил в Восточном Средиземноморье. Этим воспользовались бы кельты, которые двинулись бы в Грецию с севера. Фламинин оставил на троне усмиренного Филиппа, лишил его внешних владений, включавших «оковы Эллады», и связал союзом с Римом. Будучи реалистом, царь смирился со своим новым униженным положением.