Впереди - Берлин !

Мне запомнилась девушка, которая одной рукой кормила с ложечки солдата, а другой ласково, нежно гладила его по голове. С великим трудом она заставляла его разжимать зубы, чтобы проглотить капельку каши. Один раз он чуть не сорвался - тихо-тихо застонал. Нежные тонкие пальчики сестры крепко схватили черную от солярки и металла солдатскую руку. Боец затих, только крепко сдавленные губы и окаменевшее лицо выдавали, каких мук ему стоило это молчание. И я подумал тогда, что благодетельные покой и тишина, которые удавалось поддерживать в палате заботливым красавицам полькам, лучше многих медикаментов возвращают к жизни израненных бойцов.

Спустя два часа я присоединился к командарму на КП генерала Гетмана.

- Гусаковского не только слышу, но и вижу! - раздавался голос Андрея Лаврентьевича. - Сжали противника на пятачке... Транспортные "юнкерсы" приземлиться не могут, на парашютах сбрасывают грузы. Половина нам попадает. И боеприпасов, и дизельного топлива, и продовольствия получили столько, что на бригаду хватит.

Но Соболев не разделял оптимизма Андрея Лаврентьевича:

- Разведчики, заброшенные ночью к Бабаджаняну, обнаружили перед его фронтом крупные силы деблокирующей группы: две танковые дивизии, две пехотные дивизии, несколько полков тяжелой артиллерии и шестиствольных минометов.

- А у Бабаджаняна почти не осталось танков, одна пехота. И с внутреннего кольца - от Гетмана - пока ничего нельзя снять ему в помощь, - обеспокоенно склонился над картой Катуков. - Никитин, когда истекает срок нашего ультиматума окруженным на пятачке?

- В десять ноль-ноль.

Этот ультиматум последовал вслед за обращением политуправления фронта к гитлеровским войскам, оставшимся в окружении,- 72-й, 291-й пехотным дивизиям, штурмовому полку 4-й танковой армии, танковому батальону и частям 18-й артиллерийской дивизии. В нем говорилось: "За кем вы последуете: за 12 тысячами погибших в мясорубке на Сандомирском плацдарме или за 1550 сдавшихся в плен и сейчас спокойно ожидающих конца войны и возвращения на родину? Ваши товарищи сделали правильный выбор. Даем вам на размышление не больше десяти часов, после чего наши войска приступят к уничтожению ваших частей".

Листовка воздействовала на многих гитлеровцев, но ярые фашисты еще ожесточенно сопротивлялись.

Катуков снова задумался.

- До утра организуем наступление, взаимодействуя с Пуховым, и будем добивать остатки окруженных дивизий - это основная задача армии. А Бабаджаняну надо удержать внешний фронт. Сил у Армо маловато. Может, перебросить что-нибудь от Дремова?

Никитин доложил, что бригады Дремова тоже понесли большие потери и ослаблять их нельзя.

- Выдохлись! - в голосе командующего тревога.- Ничего в резерве не осталось: ни одного танка, ни одной роты...

Из включенного репродуктора доносились звуки мерных орудийных залпов: 18 августа столица салютовала войскам, форсировавшим реку Вислу и овладевшим Сандомирским плацдармом. А руководителям соединений в это время приходилось думать, где им найти хотя бы немножко резервов, чтобы сдержать ожидаемый натиск танковой лавины немцев.

Последние незадействованные части - инженерные батальоны, снятые с мостов, были посланы Бабаджаняну. Одновременно радировали ему, чтобы мотопехота за ночь поглубже зарылась в землю: ожидается активизация противника.

Ночь прошла сравнительно спокойно, только небо заполняло гудение транспортных "юнкерсов" и стрекотание наших По-2, летевших к Бабаджаняну.

Время приближалось к десяти. А вдруг сдадутся?

В 9:30 с севера послышался грохот бомбардировки. Бабаджанян сообщил, что его позиции подвергаются сильному артиллерийскому обстрелу. Бомбардировщики на малой высоте бьют "корзинами с бомбами". Это были такие же кассеты, какими "юнкерсы" пытались уничтожить саперов на переправе.

В десять часов немецкое радио передало открытым текстом ответ на наш ультиматум. Его составил в рифму какой-то остряк-переводчик: "Мы в кольце и вы в кольце - посмотрим, что будет в конце".

Ну что ж, они сами этого захотели. Посмотрим!

Позвонил Гусаковский:

- Только что радировал Бабаджанян: бьют по штабу, сильный удар по его позициям. Потом связь прервалась. Подполковник Кочур также сообщает, что по его участку бьют артиллерия и авиация. Позади себя слышу постоянный шум непрерывных налетов.

"Шевченко, Шевченко, отвечайте",- летели в эфир вызовы нашей рации.

Но командир северной группы, наш смелый Армо, молчал.

Мы снова подошли к изученной досконально двухверстке. Никитин нанес на нее широкую синюю стрелу, стремящуюся через наши боевые порядки на юг, к маленькому коричневому пятну окруженных дивизий.

- Решили деблокировать,- сказал Катуков,- а может быть, заодно окружить группу Армо. Место прорыва выбрали умело - расстояние здесь километров десять. Опасно! И нет никаких резервов.

Мы немедленно связались с Шалиным.

- Михаил Алексеевич, попросите у штаба фронта авиацию. Если можно, пусть пошлют "илы" на штурмовку окруженных немецких дивизий. Связь с Дремовым есть?

- Есть.