Впереди только тьма

Сородичи за двадцать пять зим почти смогли привыкнуть к его присутствию в деревне. Проходя по широкой главной дороге, поселенцы не чурались Альнарона, как бывало раньше. Эльф помнил, как в детстве от него уводили других детей. Вокруг него медленно пропадали из виду деревенские жители, которые находили занятия подальше от юного Денора. Тыкали пальцем, обзывали, плевали в ноги, но мальчик не понимал, отчего такое отношение. Он даже толком и отражения своего нигде не видел, лишь в лужах да корытах с водой, которые приносили водоносы каждый день. Какая простая мелочь – полностью черные глаза – возвели огромную стену между ним и остальными дикими эльфами.

Обидно и бессмысленно, ведь больше ничем другим Альнарон не отличался. Печально, что с этим ничего нельзя было поделать. С таким приходится только смириться. И хорошо, что теперь это было взаимно. Его присутствие терпели или вовсе не замечали. Если Денор пытался с кем-то заговорить, на него смотрели как на мелкую смердящую неприятность, потому он уже привык не общаться с сородичами.

Все что угодно превращается в рутину, теряя первоначальные краски. Даже сейчас, на Альнарона не обращали особого внимания, настолько, что это было заметно. Лишь одна беременная эльфийка с опаской зашла в свою хижину, не отрывая презрительный взгляд от глаз проклятого.

Так он и дошел до своего дома. Большая, просторная хижина, обвешанная новыми теплыми шкурами. Оставаясь здесь, Альнарон почти все время проводил со своей сестрой Лирией. Часто мать оставалась с ней, чтобы обучить ее тонкостям ремесла. Лирия училась быстро, схватывая на лету особенности обработки шкур и кожи, и, казалось, ей самой нравилось это занятие. Когда же матушка удалялась по другим делам, сестра только и сетовала на свою тяжкую долю. Даже когда она жаловалась, это звучало как сарказм.

Хоть родная семья принимала его таким, какой он есть, все же Альнарон больше любил уйти чуть подальше от деревни, в тихий одинокий лес. Там он вновь предавался чтению, полностью погружаясь в другой мир. Его освободили пожизненно от работ в деревне, и это было огромной поблажкой для проклятого. Конечно, в большей степени это было, чтобы Альнарон просто лишний раз не показывался в деревне. Сам он был не против такого.

Даже свободные дни он проводил будто в дозоре, только без обхода местности. В такие моменты его совершенно не смущало уединение. Он так привык к одиночеству, что ему самому стало комфортно находиться в нем.

Альнарон отодвинул дверной полог, заходя в хижину, теплым светом освещенную из узких окошек. Здесь все было на своих местах: постели из веток, накрытые шкурами, несколько каменных столов и стульев. Посередине в земле вырыта небольшая яма для очага. В ней с вечера остались недогоревшие ветки. В дальнем углу, как всегда, кучей лежали заготовки из кожи.

Сзади чьи-то пальцы резко влетели под ребра Денору. Дернувшись от неожиданности, дикий эльф издал крякающий звук. Сразу зазвучал звонкий хохот.

– Как же смешно, наверно, – тепло, но с недовольством отозвался Альнарон, поворачиваясь к сестре. Кто же еще мог так его поприветствовать?

Лирия Денор едва доходила ему до плеч. Обернутая в хитон из оленьей шкуры, ее фигура была почти неразличима, но лицо обладало женским притяжением. Она, прекращая смеяться, прошла мимо брата к кипе необработанных шкур.

– Ух, это каждый раз смешно, поверь мне, – ровным голосом уверила Лирия, не упуская момента издевательски состроить физиономию. Схватив несколько свернутых заготовок, она на своих босых пятках развернулась и присела на низкую постель. – Ты что-то рановато, братец.

– И я тоже рад тебя видеть, – бросил ей Альнарон так же саркастически. Он все еще стоял в проходе. – Вижу, у вас ничего не изменилось. А где, собственно, матушка?

– Она опять пошла уму-разуму учить охотников, – сестра достала костяную заточку, начав очищать новую партию кожи от неугодных волосков. – Портят шкуры последнее время, приносят обрывки какие-то. Ну, ты знаешь ее – она всем там сейчас покажет, как надо правильно.

– Это да, точно, – усмехнулся эльф, задумчиво перебирая пальцами дверной полог. – А отец? Надеюсь, он уже в деревне?

Сестра ехидно бросила в его сторону:

– Соскучился, что ли? Тогда тебе как раз повезло. Вчера вернулся. Злой только какой-то. Видимо, что-то не срослось в западных кланах.

Их отец, Оррик, был командиром стражи, влиятельной личностью в деревне, представителем клана в других частях леса Тинраль. Заключения сделок, контроль обмена товаров между поселениями – это и еще многое другое было на его плечах. Он был находчивым эльфом, умеющим добиться своего. Не только в Белокости его уважали. Былые заслуги рода Деноров также помогали ему в делах. Может, благодаря отцу и предкам Альнарона еще не зарезали собственные сородичи.

Но при всем этом у Оррика была слишком большая ответственность, каждый раз сильнее давящая ему на плечи. Слишком мало времени оставалось на родных, которые иногда так в нем нуждались. Он посвятил всю жизнь своему народу, смешав семью с остальной безликой толпой.