Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия

Человек широкого государственного ума, Адашев старался удовлетворить многочисленные жалобы и претензии, поступившие к нему, – всех, «кто ни буди». Во всяком случае, в одной из летописей его деятельность на посту главы Челобитного приказа оценивалась как вполне положительная: «В те годы Русская земля была в великой тишине и во благоденствии и в управе. А кому из челобитчиков откажет, тот в другой раз не бей челом. А кой боярин челобитной волочит – тому боярину не пробудет без кручины от государя».

То есть исполнение решений Челобитного приказа контролировалось. В крайних случаях дело доходило до царя, и тогда своевольному боярину или чиновнику приходилось плохо.

Немец Генрих Штаден свидетельствует: «Всё, что ни прикажет он, – всё исполняется, и всё, что запретит, – действительно остаётся под запретом».

К сожалению, добраться до всех злоупотреблявших своим положением и властью ещё не удавалось ни одному правительству, ни одному деспоту. Неслучайно именно во второй половине XVI столетия родилась сатирическая молитва – образец покаяния для брюхатых мздоимцев и «чиноначальных людей».

«О, горе мне, грешному!

Како меня земля не пожрёт за мои окаянные грехи, преступившему заповедь Божию и закон, и суд Божий, и от государя своего заповеданное слово. И богатство насильством и кривым судом приобретал. А ещё и свою челядь насильством и неправдою казнил, и наготою, и гладом, и босотою озлобил. Отче, прости мя.

Согрешил перед Богом и перед государем, перед великим князем – русским царём. Заповеданное мне им нигде же по его слову как следует не сотворил, но всё преступил и солгал и не исправил. Волости и грады держал от государя и суд, но не право, а по мзде и по посулу. Правого в вине доспел, а виноватого правым доспел. А государю суд неправо сказал – всё по мзде и по посулу. И в том, отче, прости мя».

Да, взяточничество и произвол чиновничества, бушующие пышным разноцветьем в наши дни, родились не сегодня. Наши далёкие предки страдали от них и на заре становления Русского государства. Высокое и низкое (более того – низменное) – две стороны одного явления, название которому жизнь.

Окно в Европу.

Имя Ивана Грозного, как правило, положительных эмоций не вызывает. Злодеяния этого государя чаще всего заслоняют то хорошее, что было совершено за годы его правления, которое начиналось с весьма многообещающих преобразований: реформы правительства Адашева, Судебник 1550 года, покорение Казанского ханства и Астрахани. Были и более скромные предприятия. Наш рассказ об одном из них.

В 1547 году Иван IV поручил послу Гансу Шлитте завербовать в Европе и привезти в Москву лиц следующих профессий: книжников, понимающих латинскую и немецкую грамоту, бумажных мастеров, а также докторов, умеющих ходить за больными и лечить их.

Молодому государю требовались мастера, умеющие изготовлять броню и панцири; мастера горных дел, знающие методы обработки золотоносной, серебряной, оловянной и свинцовой руд. Нелишними считал царь людей, умеющих находить жемчуг и драгоценные камни. Желал привлечь на Русь мастеров золотых дел, ружейников, строителей церквей, кремлей и отдельных каменных зданий, людей, умеющих провести воду в крепость. Особенно заботили Ивана Васильевича полевые врачи, умеющие лечить свежие раны и сведущие в лекарствах. То есть это была допетровская программа приобщения Руси к передовой науке и культуре.

Но не тут-то было: западные цивилизаторы имели свои планы в отношении «северных варваров». Руководство Ливонского ордена, преграждавшего все пути на Запад, потребовало от государей Европы сорвать опасные замыслы «москалей». Шлитте, набравший 123 специалиста, был арестован в Любеке и посажен в тюрьму. Мастера, завербованные им, разошлись. Один из них попытался самостоятельно пробраться на Русь, но на границе был схвачен и казнён (!).

Не лучше оказалась судьба и другой группы, набранной для работы в Московии. Её возглавляли доктор права Иоганн Цегендер фон Россенек и Вольф из Страсбурга. Их захватили в Вендене и продержали в заключении пять лет. Судьба Вольфа неизвестна. Цегендера освободили с условием: не пытаться «работать» на Московию.

В своей попытке получить с Запада нужных Руси мастеров Иван IV руководствовался элементарным желанием мирного сотрудничества и дружеских отношении с христианскими государствами. Молодой царь жаждал открыть для своей страны «морское плавание, чтобы гости и купцы отчин великого государя, которые захотят торговать в Шведской земле, и те б торговали в Шведской земле, а которые захотят идти из Шведской земли в Любок и Антроп[16], в Испанскую землю, Англию, Францию – тем были бы воля и бережение, и корабли были бы им готовы».

Но за время боярского правления западные соседи Руси почувствовали себя в силе и потеряли всякое чувство меры: в городах Прибалтики разоряли русские церкви, русские «концы» и подворья. Русским запрещали торговать – они могли только заключать сделки с местными купцами, которые назначали свои цены и наживались на посредничестве.