ВПКУ КГБ СССР

Мурата привели в палату и уложили спать. Было такое ощущение, будто не миндалины оторвали, а вырвали всё горло. Ему после завершения операции вкололи какой-то укол. Видимо, это подействовало, так как очень скоро он уснул и проспал так до самого утра. А уже утром ощущения, что часть горла отсутствует, уже не было. Однако в горле присутствовала такая боль, которая не позволяла сделать обычное глотательное движение. Да и как-то было боязливо сделать такое, вдруг это откроет кровотечение. Мурат понимал, что в итоге у него в горле просто оторвали маленькие органы, которые врачи называли миндалинами. И только много лет спустя он будет догадываться и утверждаться в том, что человеку от рождения не даются ненужные органы. Каждый человечески орган играет свою определённую и полезную функцию. Впоследствии это не единожды подтверждали врачи. Некоторые даже с возмущением заявляли о том, что, мол, зачем удалять миндалины, которые играют важную роль защиты горла от разных микробов и болезней. Тем более, если они никогда не воспалялись. Получалось, что Муратбаев напрасно избавился от совершенно здоровых и необходимых организму органов. Конечно, это была не личная прихоть Мурата, таков был неотступный вердикт опытного по тем временам ЛОР врача. О необходимости удаления миндалин уверенно подтверждала и соседка ЛОР врач Лидия Алексеевна. Видимо, в то время подобная версия в отношении гланд была узаконена на всей территории СССР для всех врачей. Остаётся радоваться, что не было установок по удалению полового органа, так как в Советском Союзе утвердилась теория об отсутствии секса в социалистической стране. Оказалось, что именно отсутствие миндалин было следствием редких заболеваний курсанта Муратбаева ангиной. Уже, будучи курсантом пограничного училища, Мурат познал, что такое кашлять. Он раньше никогда не пользовался носовым платком по прямому названию платка. У него появились частные насморки. После пятидесяти лет Мурат заработал хронически гайморит и хронически насморк. А ещё, он напрочь потерял обоняние. То обоняние, которым он ранее гордился, а иногда и хвастал им. Он говорил, что у него нюх, как у собаки. Зайдя в автобус, он своим чувствительным носом ощущал все запахи, исходящие от рядом стоящих пассажиров. А теперь он этот свой великолепный нюх потерял. На медицинских комиссия по поводу хронических носовых болезней и потере обоняния Муратбаеву объявляли, что это всё являются причиной отсутствия миндалин. А такие комиссии он проходил, пытаясь вылечиться в родной Алма-Ате, в столице Киргизии – Фрунзе, в госпитале Костелец, что в Чехословакии и в других клиниках города Алматы. Всё оказалось бесполезным, так как когда-то удалённые в семнадцатилетнем возрасте миндалины назад не вернуть. Все эти неприятности в носоглотке произошли из-за отсутствия миндалин. Да и голос у Мурата после операции немного изменился в худшую сторону.

А в том 1969 году Мурат, лёжа в палате госпиталя, радовался успешной операции и считал, что все преграды перед поступлением в прославленное пограничное училище преодолены. Горло болело, шёл период послеоперационной реабилитации. Кушать ничего нельзя было. Да и не хотелось из-за неприятных ощущений в горле. Три раза в день Мурату в качестве еды давали по одному маленькому кусочку сливочного масла. Через три дня добавили к маслу небольшую порцию манной каши.

Через десять дней Мурат вернулся домой. Мать только разводила руками и причитала:

– Ну, зачем тебе это училище! Неужели нет других институтов! Вон как похудел! Наверное, килограммов десять, а то и больше потерял. Исхудал весь, как из концлагеря вернулся.

И действительно, его спортивная олимпийка висела на нём, будто это не его вещь. В брюки пришлось продеть ремень. Рубашки висели на нём, будто это не его, а старшего брата. Мурат только теперь чувствовал, насколько сильно он похудел. Там в госпитальной одежде всё выглядело обычно, как в больнице и потому худоба казалась малозаметной и не значительной.

Утром следующего дня Мурат пришёл в школу, в свой класс. Все спрашивали, что с ним случилось, чем болел, что за операцию он перенёс и почему он так выглядит, будто его голодом морили целый месяц. Пришлось обо всё рассказать и убедить, что он никому не опасен, ничем не болел и не болеет, а так надо для поступления в военное училище. Вот тогда весь класс узнал, куда собирается поступать после школы Муратбаев. Все хвалили его, кроме Миры. Она наедине с ним с возмущением заявила:

– Ты зачем туда собрался поступать?! Ты почему не посоветовался со мной?!

– А почему я должен был советоваться с тобой? – ответил ей вопросом на её возмущённые вопросы.

– Я думала, что мы с тобой будем поступать в один институт, и будем учиться вместе, – высказала свои планы Мира.

– Как вместе? В какой институт? – стал раздражаться Мурат.

– В какой? В такой, какой выберешь ты сам! А я пойду в любой, в какой ты пойдёшь. А в пограничное училище девчонок не принимают. А так я и туда готова за тобой.

Их разговор так и не привёл ни к чему, что удовлетворяло бы Миру и успокоило бы её.