Впотьмах

Мне невольно вспомнились рассказы бабушки о том, что выросший медведь стремится захватить себе территорию обитания, причем метит ее границы, и отгоняет от своих владений других медведей, которые вздумают туда заявиться. Ну, незанятой земли не так много, и потому, когда медведи вырастают, они частенько вступают в схватку со своими собратьями, чтоб отвоевать себе место под солнцем. Почему-то я была уверена, что и сейчас перед моими глазами происходит то-же самое. Трудно сказать, как выглядит побоище у медведей, но у этих зверей бой выглядит жутковато. А еще мне страшно представить, что наша четверка может столкнуться в лесу с одним из этих громадных зверей: не надо быть прорицателем, чтоб понять, чем закончится подобная встреча – тут, как говорится, без вариантов....

– Если кому-то хочется посмотреть все подробности этой схватки, то прошу на мое место... – я отошла в сторону. Лично с меня вполне хватит того, что увидела, да и само по себе зрелище боя не на жизнь, а на смерть, выглядит достаточно жутковато. Такого же мнения придерживается и Эдуард: хотя он не может оторвать свой взгляд от сражения на поляне, все же заметно, что красавец несколько ошарашен – кажется, увиденное произвело на него неизгладимое впечатление.

– Что там еще происходит?.. – спросила я, когда снаружи донесся громкий плеск воды.

– Ящер в воду упал... – отозвался Эдуард. – Вернее, его туда второй зверь столкнул, после чего из озерка половина воды выплеснулась! Вот это мощь! Я в этой схватке ставлю не на ящера, а на его противника – кажется, он посильнее будет...

Очень скоро все было закончено. Как и предполагал Эдуард, ящер оказался повержен, и его противник, издав очередной крик (на этот раз торжествующий), убрался с поляны, на которой остался лежать ящер с распоротым животом и перекушенной шеей. Тем не менее, по телу убитого хищника то и дело пробегали судороги – нервные импульсы пока что никуда не делись. Да уж, зрелище не для слабонервных, особенно если учесть лежащие на земле внутренности ящера. Печально и то, что от прежней картины дивного лесного уголка ничего не осталось – вся поляна изрыта мощными лапами, зеленый мох вырван и истоптан, да и часть деревья вокруг поляны сломаны. А еще все вокруг залито кровью – кажется, скоро сюда сбегутся хищники со всей округи.

Об этом же подумали и остальные, недаром Эдуард растерянно произнес:

– Ну и куда же мы сейчас?

– Никуда, здесь пока останемся... – отозвался Эж. – На запах крови в самое ближайшее время прибежит все зверье, какое только обитает в здешних местах, а его, как мы успели заметить, тут ой как немало. Уйти от такого количества желающих пообедать мы никак не сумеем, так что хищники и нами перекусят, как только мы окажемся на их пути. Лучше здесь денек пересидеть.

– А как же погоня?

– У нас все одно выбора нет.

Когда затих торжествующий крик удаляющегося хищника, Эж приоткрыл пласт мха, закрывающего вход в нашу пещеру, осмотрелся, и кивнул Эдуарду:

– Ты присматривай, и если увидишь что-то подозрительное, то сразу дай мне знать.

– Ты куда собрался?

– Я ненадолго...

Он и в самом деле вернулся довольно быстро, держа в подоле своей длиннополой рубахи шесть шевелящихся рыбин – как видно, они выплеснулись на берег вместе с водой, когда в озерко упал ящер. Думаю, некоторые из рыбешек, невольно оказавшихся на суше, сумели добраться до воды, а этим не повезло. Что ж, зато повезло нам: пусть рыбешки и не очень большие, но все ж какая-никакая, а еда. Не знаю, как у Эжа хватило смелости собирать рыбу рядом с лежащим на земле ящером – я, наверное, умерла бы от страха, находясь подле такого чудовища. Еще наш спутник принес пучок зеленого мха довольно-таки приличных размеров – как видно, прихватил одну из тех кучек мха, что во множестве лежали вырванными на земле, которую просто-таки вспахали дерущиеся звери. Надо же, никак не ожидала, что вечно хмурый Эж подумает о том, что мне стоит еще раз перевязать рану, полученную от укуса тренли.