Впотьмах

Эж оказался прав, и очень скоро мы увидели телегу с лошадью, подле которой шли трое мужчин, судя по одежде – крестьяне. Если принять во внимание, что телеге не было ничего, кроме соломы, то можно предположить, что Эж прав – вчера эти люди привезли в Тарсун какой-то груз, задержались в храмовом городке, а сейчас налегке возвращаются домой. На нас мужички глядели насторожено – неизвестно, кого можно встретить на лесных дорогах. Когда же Эж попросил подвезти нас до деревни – мол, войдите в положение, бабе идти тяжело!, то крестьяне явно не горели желанием оказывать помощь незнакомцам. Все уладилось после того, как в натруженные ладони мужчин упали медные и золотые чешуйки, после чего Лидии разрешили лечь на солому, а Эдуард уселся рядом без всякого разрешения. Не скажу, что подобное поведение незнакомца понравилось мужчинам, но возражать они не стали.

Зато их очень заинтересовало, кто мы такие, и куда направляемся. Отмолчаться не получилось, и Эж сообщил, что мы направляемся к дальним родственникам в деревеньку Мнга – дескать, они как-то звали к себе родню, и вот по весне, наконец-то, решили к ним отправиться. До этого, мол, мы все жили в городе, да дела стали совсем плохи, вот и надумали отправиться в деревню – может там и приживемся, а если нет, то можно и в город вернуться. Не знаю, поверили нам крестьяне, или нет, но у Эжа, как я уже не раз отмечала ранее, неплохо подвешен язык, и он сумел увести разговор на интересующую его тему – расспрашивал крестьян о местном житье-бытье.

Я, честно говоря, в их разговор особо не вслушивалась, меня куда больше беспокоило то, что нам навстречу стали то и дело попадаться люди – это крестьяне, отправляющиеся из деревни на груженых телегах, направлялись в город, да еще нам пару раз встречались небольшие группы людей, которые тоже шли в Тарсун. Каждый из встречавшихся людей здоровался с нами, бросая любопытные взгляды и было понятно, что нас они запомнят – незнакомцы нечасто приходят в эти места. Если только в Тарсуне будет объявлено о том, что ищут опасных преступников, осквернивших Храм Величия (или же совершивших какое-то жуткое злодеяние), да еще и будут перечислены их приметы, то кое-кто из встреченных нами крестьян обязательно вспомнит нас. Ясно и то, что скрывать это от тамошней стражи они не станут – так жить спокойнее. Впрочем, пока этим не стоит забивать себе голову, будем решать проблемы по мере их возникновения.

Деревня, в которую мы приехали, оказалась как раз той, откуда в Храм Величия привозили лекарственные травы, и я то и дело посматривала по сторонам, опасаясь увидеть парня, которому мы помогли выкупить лошадь у храмовников, однако мне на глаза он так и не попался. Пожалуй, это к лучшему, ведь неизвестно, как этот человек поведет себя при встрече с нами. Что касается наших попутчиков, то сразу же по приезду в деревню они без всяких околичностей попросили нас освободить телегу, после чего отправились по своим делам.

Хотя Лидия и ее кавалер немного передохнули, и выглядели чудь бодрее, но было ясно, что они вряд ли смогут долго идти пешком, а это значит, что нам снова надо искать лошадь с телегой, причем чем раньше мы сумеем раздобыть это средство передвижения, тем лучше.

Спросив, где можно найти здешнего старосту, мы отправились на его поиски. На деревенских улицах нам встречались в основном дети, которые во все глаза смотрели на незнакомцев, а взрослых людей почти не было видно – верно, сейчас весна, все находятся на полевых работах. Ребятишки указали нам на дом старосты, и этот человек, к счастью, оказался у себя на дворе, Услышав стук в ворота, хозяин выглянул на улицу.

– Здравствуй, господин хороший, поговорить бы надо... – поклонился Эж.

– И вам здорово, добрые люди... – крепкий мужчина лет сорока окинул нас цепким взглядом. – Можно и поговорить, только недолго – не обижайтесь, но дел у меня сейчас много, времени лишнего нет. Вот если бы вы вечером сюда заглянули, то и разговор был бы другой, а нынче тороплюсь. Так что спрашивайте, чего вам надо.

– Вопрос короткий... – закивал головой Эж. – Нам бы лошадь и телегу раздобыть...

– Тю!.. – покачал головой староста. – Об этом и речи нет! Сейчас весна, каждый день на счету, и без лошади нам никак не обойтись, а весенний день, как известно, год кормит. Так что прощения просим, но помочь не сможем.

– Так мы ж не навсегда просим, а только чтоб до места доехать... – Эж кивнул головой в сторону Лидии. – Идти бабе тяжело.

– Нет... – замотал головой староста. – Не могу.

– А я цену хорошую предложу... – продолжал Эж. – Поверь, хозяин, не обижу, доволен останешься, иначе бы и обращаться к тебе не стал. О цене договоримся, а если все же не столкуемся, и ты мне откажешь, то значит, так тому и быть, больше настаивать не стану.

– Раз так, то заходи... – после паузы ответил мужчина. – Пошли на двор, там и поговорим, а остальные пусть тут подождут.

– Как скажешь... – покладисто отозвался Эж, и, повернувшись к нам, велел. – Стойте здесь, я скоро вернусь.