Врачебные связи

– А теперь будь умницей и спусти все в унитаз.

– Да вы с ума сошли! – вскакивая, воскликнул Толя.

– В унитаз?! – переспросила Марина.

– Именно, дорогая! Поверь, ты оказываешь брату услугу. Сделаешь это для него?

– Да, конечно…

– Вот и умница!

Повесив трубку, я посмотрела на Анатолия. Он снова упал на стул и прикрыл глаза, поняв, что спорить со мной бесполезно.

– Едем ко мне, – сказала я.

– Зачем? – бесцветным голосом поинтересовался он.

– Чтобы я могла за тобой следить и чтобы ты прямо отсюда не направился к своему «доброму» психиатру за рецептом.

– Вы меня за ребенка принимаете, да?

– Да ты и есть ребенок, – усмехнулась я. – По крайней мере, для меня: скоро мне стукнет пятьдесят пять, а тебе нет еще и тридцати. Так что, дружок, поднимай свой тощий зад и двигай за мной!

– А Марина? Она же не сможет одна… – пробовал возразить Толик.

– Она и так целыми днями одна: только на диализе и видитесь, – парировала я. – Ничего, переживет денек, а в клинику ее Влад может возить, или я, или Даша… В любом случае, послезавтра мы твою сестрицу кладем в онкоцентр, и проблема решится сама собой.

* * *

– Кто были те люди, которые подняли хай в больнице Влада?

Мы ужинали на кухне, и я решила, что пора задать этот вопрос.

– Вам донесли? – нахмурился Толя, откладывая ложку, которой до этого вяло ковырялся в тарелке.

– А ты думал, мой сын умолчит об этом факте? – пожала я плечами. – Так кто они?

Толик тяжело вздохнул.

– Вечером того дня, когда вы ко мне приходили, заявился Илья Митрохин… Да вы же не знаете, кто это!

– Председатель совета директоров «Фармаконии»?

– Откуда?..

– От Насти. Я была у нее в гостях, и она не только все мне рассказала о ваших делах, но и продемонстрировала наглядные материалы из Интернета.

– Ну, вы даете! – пробормотал он, беспомощно разводя руками. – Зачем вам все это надо? Дело неприятное, скорее всего, даже опасное…

– Вот именно поэтому, – перебила я, – я и не могу позволить тебе действовать в одиночку.

– Эти люди шутить не любят. Знаете, что на самом деле произошло в тот день, когда мы устроили стихийный митинг перед зданием «Фармаконии»?

– Расскажи мне.

– Охранники испугались, что мы привлечем внимание: кто-то из толпы, по-видимому, позвонил на телевидение, и подъехала машина с кабельного канала.

– Почему представители «Фармаконии» не вызвали полицию? Ваш митинг не был санкционирован.

– Это был, скорее, флэшмоб, а не митинг, – отмахнулся Толя.

– Флэш… что?

– Неважно. Но дело не в этом. Я считаю, что охрана испугалась обращаться в полицию и телевидения опасалась, ведь им не нужна огласка с «Голудролом»! Побочный эффект в виде развития хронической почечной недостаточности в инструкции не указан, но у семидесяти процентов пациентов он возникает, причем сразу в тяжелой форме. Наше сообщество растет с каждым днем, и создается впечатление, что на «побочный» эффект ситуация уже не тянет.

– Ты имеешь в виду, что слишком много пострадавших?

– Вот именно! Вы же понимаете, побочные эффекты возникают редко, но их все равно обязаны вносить в инструкцию. Однако, похоже, почечная недостаточность обнаруживается не просто у каждого второго, но чуть ли не у всех! Это означает, что препарат вообще не должен был появляться на рынке!

– Ты прав, – согласилась я, – но что все-таки случилось после того, как охрана вами заинтересовалась? И как ты рискнул пойти с этими мужиками – я видела их на ролике, они же на троглодитов похожи!

– Они сказали, что меня просит подняться Митрохин. От такой возможности нельзя было отказываться: я давно пытался с ним встретиться, но у меня не получилось!

– Встретился?

– Ага, как же! Они отвели меня в подсобку, а там отметелили как следует. Потом выкинули на задний двор, а там одни склады и люди появляются редко. Повезло, что дворник вышел и, увидев меня, вызвал «Скорую», а то ведь холодно в тот день было – мог бы замерзнуть, к чертовой матери!

– Да уж, повезло… Митрохин-то гад, оказывается!

– Вот тут я не так уверен, Анна Демьяновна. Илья Митрохин сам ко мне пришел, в больницу. Извинялся за случившееся, сказал, что охранники, которые меня били, уволены и что если я захочу подать на них в суд, он не станет чинить препятствий. Но он все же попросил, чтобы я этого не делал, и обещал оплатить лечение, если понадобится что-нибудь сверх страховой сметы.

– Видать, ему действительно не хочется огласки! О чем еще вы говорили?

– Я рассказал ему все о «Голудроле» и о том, сколько людей на самом деле пострадало от препарата.

– Полагаешь, Митрохин этого не знал?

– Во всяком случае, выглядел он потрясенным. Хотя, может, он хороший актер?

– Он что-нибудь сказал?

– Сказал, что должен во всем разобраться. Попросил предоставить документы и заявления людей. Митрохин говорит, что сделает все возможное, чтобы отозвать «Голудрол», но не все, дескать, зависит от него, ведь он – председатель совета директоров, а не единоличный владелец фирмы!

– Хорошо уже то, что он хоть что-то пообещал, – задумчиво проговорила я. – Но Влад сказал, что в палате кулаками махали, а вы, оказывается, цивилизованно поболтали?