Врачеватель. Олигархическая сказка

– Да, в общем-то, все до банальности просто, – ответила она. – Еду как-то вечером в кабриолете по Тверской. Кругом огни. Все сияет. А тут смотрю – он идет, весь какой-то худой, нестиранный. Ну, останавливаюсь и говорю ему: «Юноша, давайте я вас до дома подвезу, что ли?» Вот с тех пор я Зямкина Елена Ивановна. А он у меня, Пал Палыч, умный. Университет закончил. Химик, между прочим. Правда, сейчас работает не по специальности, в одной частной фирме. Оклад, конечно, скудный, но мне работать не разрешает.

Она посмотрела на Пал Палыча своими бездонными, словно два моря, глазами.

– Да и не желательно мне сейчас, – было заметно, что баронесса (кто бы мог подумать!) сильно волнуется. – У меня ведь друзей, кроме тебя, пожалуй, что и нету. Потому и повидаться хотела… Я беременна, Паша.

Она положила голову ему на плечо, а он, нежно обняв баронессу, вместе с ней прислонился к спинке скамейки, и лицо его в этот момент выражало непомерную мальчишескую гордость, словно минуту назад он при всем честном народе в собственном дворе начистил харю местному признанному авторитету.

– А я, Ленуся, всегда говорил, что наша российская сперма самая сперматозоидная на всем белом свете, раз уж такое чудо, как ты, к рукам прибрали. Ах, Зямкин! Красавец ты наш! Может, мы еще и не все постиранные, но нас никакой кислотой не вытравишь. Пусть и не мечтают!

– Паша, – еле слышно произнесла Елена Ивановна, – это еще не все. Машина твоей жены тоже у меня.

– Какая машина?.. Подожди, а как она у тебя оказалась-то?

– Да ты не волнуйся. Она в целости и сохранности. Просто когда Лариса Дмитриевна встречалась с Петровичем, то от волнения забыла ее закрыть. Ну, ты пойми, такая халява. Не смогла удержаться. Чисто профессионально.

– Ты вот что, профессионалка, – в голосе Пал Палыча послышались укоризненные нотки, – машину жены вернешь. Ясно? Не хочу я тебя видеть в таком качестве.

– Так я потому тебе и сказала! Как ты не поймешь – я же теперь другая.

– Ну хорошо-хорошо. Считай, что я это уже понял. С тобою мне более-менее все понятно, а вот с твоим начальничком не совсем. Где эта нечисть? Кому кровь портит?

– Сейчас, думаю, никому. Он в серьезной опале. Пока не востребован. Работает стилистом в Саратовском драматическом. На подносе «кушать подано» на сцену выносит. Открытку мне, гад, прислал. С 8 Марта поздравлял, но я ему, Паша, не ответила, хоть он и очень жаловался на одиночество.

– Значит, когда я вам оказался не по зубам, – глядя на выглянувшее солнышко, произнес Пал Палыч, – вашу бригаду расформировали.

– Что-то в этом роде. Только я уверена – не долго ему осталось на одиночество жаловаться. Скоро опять призовут. А он, собака страшная, только этого и ждет. Ничего другого-то не умеет. Ты же теперь сам отлично знаешь, что эта суета из-за этого чертового баланса – вечная, без конца и края. А мне, Паша, только бы ребеночка родить. Тогда и море по колено. Тогда я стану такою же, как все бабы. Не хуже и не лучше. Ладно, ты иди, – сказала баронесса, поцеловав Пал Палыча. – Укладывайся в багажник. Гриша твой через две минуты уже будет на месте.

Они поднялись с лавочки.

– Вот что, Елена Ивановна, садись-ка ты в свой кабриолет да дуй за Зямкиным. Пока не родишь, у меня поживете. Места всем хватит, и мне так спокойнее будет. А достойную работу твоему химику мы подыщем. Я тебе обещаю.

– Спасибо, только он не согласится. Зямкин хоть и бедный, но очень гордый организм.

– А ты не переживай, – уверенно ответил Пал Палыч, – я найду нужные аргументы его уговорить.

На Рублевском шоссе в двухстах метрах от въездных ворот Центральной клинической больницы, вплотную прижавшись к обочине дороги, стоял черный «Гелентваген», четырьмя желтыми лампочками изображая аварийную остановку. Из припарковавшейся сзади девятки пулей вылетел Константин и, мгновенно открыв багажник, помог Пал Палычу из него выбраться.

В считанные секунды Остроголов оказался на заднем сиденье «Мерседеса», где уже была приготовлена одежда и обувь.

– Здорово, Гриня! Ну, как вы тут без меня? – весело спросил своего водителя Пал Палыч, натягивая на себя штаны.

– Здравствуйте, Пал Палыч! Как это сказать?.. С пробуждением вас, что ли?

– Спасибо, дорогой!

– А без вас плохо. Тоска зеленая.

– Ничего, теперь будет весело. Это уж я тебе гарантирую.

– Так я только «за»! Куда поедем, шеф?

– Гони на Котельническую.

Когда машина проехала несколько сот метров, Пал Палыч неожиданно передумал.

– Нет, Гриша, давай сначала заедем в солнцевскую больницу. Это очень важно.

– Как скажете. Только я точного адреса-то не знаю.

– Поехали, покажу.

«Мерседес» остановился у шлагбаума, преграждавшего въезд на территорию больницы. Пал Палыч вышел из машины и быстрым шагом направился к приемному отделению.

На входе он увидел тщедушного секьюрити, которого два месяца назад протащил за собой по коридору. Охранявший вход человек сразу же узнал Пал Палыча. Было видно, что их встреча оставила в его памяти неизгладимый след. Он отскочил от нежданного посетителя метра на три и встал в защитную стойку.