Врачеватель. Олигархическая сказка

– А с чего мне по тебе, дураку, скучать, если я только вчера целую ночь проторчала в твоей палате. Даже побрила твою протокольную рожу лезвием «Жиллетт-Сириус». Но я, тем не менее, несказанно рада твоему пробуждению, хотя бы потому, что теперь с этим идиотизмом покончено. Тут особо ретивые решили организовать «клуб подобострастия» к телу спящего олигарха, состоящий в основном из сентиментальных слезливых дур. Установили какой-то маразматический график…

– Нинон, да я в курсе, – давясь от смеха, ответила трубка.

– Между прочим, зря смеешься. У меня зуб на тебя вырос.

– За что?

– За вранье. Про факс из Баторинска помнишь?

В трубке трусливо промолчали.

– Ну то-то же.

– Искуплю, родная, кровью. Не сердись.

– Кровью не надо. Уже достаточно. Лучше текилой.

– Текилой? Превосходно! Давай сегодня же и искуплю.

– Не обещаю. Посмотрим, как фишка ляжет. Ладно, чего звонишь? Хочешь узнать, как дела?

– Да, было бы неплохо. Заодно.

– Хорошо, слушай. Когда тебя все-таки шлепнули, как я и предупреждала, железная леди, конечно, порыдала для приличия, а после думаю: «Чего ревешь, дура, если срочно дела надо делать?» В общем, все, что было нужно, я до начавшейся потом суматохи вывезла в неизвестном направлении, а уж затем, извини, Пашенька, твой кабинет неожиданно загорелся. Да так сильно! Как это могло произойти, ума не приложу! Правда, сейчас, слава Богу, общими, так сказать, усилиями ремонт почти закончен, так что к моменту счастливого возвращения главного героя этой трагикомедии все должно быть готово. Одним словом, приезжай, родимый. Потанцуем.

– Нина Сергеевна, будьте моим «мужем», – услышала она в трубке благодарные нотки.

– Иди ты в жопу, юморист. А, впрочем, я и так с тобою всю свою жизнь выступаю в этой роли.

– Нинон, ты гений! А как тебе моя история? – на том конце явно не скучали.

– Мне? Ничего, кроме проблем и неприятностей. Шумиха-то была большая. От одних только сайентологов и представителей белого братства приходится держать круговую оборону. Я уже молчу про разную нечисть калибром поменьше.

– Если я еще президент компании, – прозвучало в ответ, – разрешаю использовать водометы. Под мою личную ответственность.

– Хорошо, подгоним, – улыбнулась Нина Сергеевна. – На самом деле, наглость и напор, с которым действуют хранители веры, просто запредельные… О! Пашка, чуть не забыла! Хочешь анекдот из жизни нашего заведения? На следующий день после твоего грациозного падения мордой в снег наш гениальный еврей Эмиль Моисеевич Свирский позвонил куда надо и сообщил, – она придала своим словам ярко выраженный, в нашем понимании, еврейский акцент, – что в его офисе на него же и готовится покушение, чтобы-таки изъять важные бумаги. Как в воду глядел! Два тупоголовых барана из твоего Совета директоров, Лисин и Морозкин, – помнишь таких? – вероятно, ностальгируя по началу девяностых, без посредников, наняли каких-то отморозков, которые прямиком завалились к Эмилю в контору. Ну, естественно, там, на месте, их и повязали. Те, конечно, долго не раздумывали и с чистой совестью своих заказчиков выложили на блюдечке. Теперь эти два австралопитека под подпиской о невыезде. Ведется следствие. А где ж их лепший кореш, господин Чижиков, спросите вы меня? А он по-прежнему на Вануату. Решил в своей бухте Радости пересидеть сезон штормов. Ведь еще совсем молодой, а уже такой умный.

– Да какой он молодой?! – возмутились на том конце, заливаясь гомерическим хохотом. – Он, засранец, на три года старше меня.

– Вот как? Ну хорошо. Значит, это я так, к слову. Для забавы, чтобы товарищу майору, беспрестанно висящему у нас на проводе – а это, согласись, лучше, чем конкуренты, – стало немного веселей. Они очень любят шутки про юмор.

Скорее всего, случайно, но в обеих трубках что-то щелкнуло.

– О, кажется, мы ему надоели, – отметила Нина Сергеевна.

– Скажи, Нинон, – тон Остроголова стал несколько серьезнее, – как поживает мой начальник службы безопасности?

– Боюсь тебя расстроить, но он никак не поживает. Через полторы недели был обнаружен на квартире своей первой жены в городе Самаре. Причина смерти – сердечная недостаточность. Вот уж никогда не думала, что Митрофаныч был у нас таким заядлым сердечником.

– Нина, а что с пакетом?

– Потом, Паша. Об остальном при встрече. За бутылочкой текилы. Ты лучше поезжай быстрей к Сереже. Я с ним общалась два часа назад.

– А где он сейчас?

– После Ларисы поедет на Котельническую и будет там до вечера. Я так понимаю, насчет своей жены ты тоже уже в курсе.

– Да, я знаю.

– И вот еще. К тебе тут каждый день ходит какой-то врач из семнадцатой больницы. Уверяет, что ты его знаешь и ему обязательно нужно лично с тобою встретиться. Паша, – он уловил в голосе своего секретаря романтические нотки, – если он еще раз заявится, клянусь, у нас начнутся отношения. Хочу тебе сказать, весьма импозантный «мундзчина».

– Ладно, радость моя, спасибо за все и до скорого. Люблю тебя! А доктору, если есть телефон, прямо сейчас дозвонись и скажи, что я обязательно с ним встречусь.

– О, я это непременно сделаю. И прямо сейчас. Да с превеликим удовольствием.