Врачи двора Его Императорского Величества, или Как лечили царскую семью. Повседневная жизнь Российского императорского двора

Раннюю осень 1876 г. Александр II провел в Ливадии, и, видимо, там состояние его здоровья резко ухудшилось. Поэтому лечение решили продолжить прямо в стенах Зимнего дворца, где соорудили «кислородную комнату». Подобные кислородные комнаты появились в лучших европейских клиниках в начале 1870-х гг. На этот метод лечения, предполагавший помещение больного в комнату с повышенным содержанием кислорода, возлагались большие надежды. Однако впоследствии практика показала сравнительно низкую эффективность подобного метода лечения астмы. Тем не менее история строительства кислородной комнаты в Зимнем дворце является наглядным примером того, как решались подобные проблемы.

19 сентября 1876 г. из Ливадии в Петербург министром Императорского двора А. В. Адлербергом направляется телеграмма, предписывавшая срочно «приступить к работам по устройству аппарата согласно присланному чертежу».[244] В качестве главного подрядчика работ определили давнего и надежного партнера – петербургский завод Сан-Галли.

Строящаяся машина была внушительна и располагалась на нескольких уровнях Зимнего дворца. В подвале установили 15-сильную паровую машину на 4 котла. «Останки» этого механизма сохранились по сей день. Обслуживали паровую машину два машиниста и кочегар. Из подвала протянули трубы в гардеробную комнату Александра II. Именно там для амбулаторного лечения императора смонтировали «пневматическую лечебницу», или «кислородную комнату». Гардеробная комната Александра II находилась в надворной части западного корпуса Зимнего дворца, рядом с камер-юнгферской лестницей, ведущей на антресоль и третий этаж. Ныне это зал № 165 Государственного Эрмитажа.

План Зимнего дворца с отмеченным залом № 165

Барокамера Поля Бера. 1868 г.

Гардеробную разделили на два помещения. В первом находился металлический цилиндр из котельного железа диаметром около 3 метров. Поскольку «колокол» весил 1609 пудов (25 745 кг), потребовалось заменить деревянные балки на антресольном этаже на балки из рельсов. Внутри цилиндра («колокола») находились столик и диван, стены его оклеили материей. Предусмотрели и средство связи: внутри колокола установили «телеграфный передаточный аппарат».[245] Снаружи находился принимающий телеграфный аппарат. Для управления паровой машиной проложили 20-метровую телеграфную линию, соединившую «лечебницу» и машинное помещение в подвале. Другое помещение гардеробной служило тамбуром-входом (шлюзовой камерой) с тремя герметичными дверьми и с механизмом для нагнетания кислорода в колокол.

Э. П. Гау. Гардеробная Александра II

Архивное дело «По устройству в Зимнем Дворце пневматического аппарата для лечения сгущенным воздухом, и о сумме на ремонт и содержание оного»

На 27 ноября 1867 г. было намечено испытание установки в присутствии министра Императорского двора и одного из лейб-медиков. Поскольку завод не укладывался в установленные сроки с монтажом оборудования, то заведующий Зимним дворцом генерал-майор А. П. Дельсаль настоятельно просил хозяина завода Ф. К. Сан-Галли «принять самые энергические меры к усилению работ… так чтобы к вечеру 26 ноября было бы все готово».[246] 13 декабря 1876 г. все работы по устройству «колокола» закончили. Медики заявили, что они готовы приступить к началу регулярных «сеансов».[247]

Видимо, император Александр II использовал эту машину вплоть до своей смерти в 1881 г. Трудно сказать насколько она оказалась эффективна, поскольку никаких других документов или мемуарных упоминаний о ней обнаружить не удалось.[248]

Кто выполнял обязанности домашнего врача Александра III

Вплоть до начала 1890-х гг. Александр III, будучи здоровым человеком, неоднократно говорил своему окружению, что медицина – «бабье дело». Отчасти это отношение поддерживала и императрица, которая, впрочем, сама внимательно следила за своей внешностью и здоровьем.[249] Кроме этого, Александр III, как и его дед Николай I, считал болезнь слабостью, поэтому до последнего старался «переходить болезнь», но не обращаться к врачам. Как вспоминал князь В. П. Мещерский, Александр III «героически выносил самые нестерпимые страдания, ни на минуту не прерывая занятий и даже шутя с собеседниками, но к доктору обратиться для него было мучительнее и тяжелее всякой сильнейшей боли».[250]