Враг Геббельса № 3

Нельзя было не заметить, что в «комнате художников» царила дружеская, раскрепощенная атмосфера. Конечно, «производственный процесс» не прекращался: отец как главный художник и два других художника (временами это были художницы) выклеивали макеты на картоне в размер журнальных полос, иногда обмениваясь замечаниями по темам, над которыми шла работа. Главный стоял по одну сторону широкого удлиненного рабочего стола, лицом к двум своим коллегам, все макеты были хорошо видны. Когда накапливалось достаточно выклеенных полос, картоны клали под мощный пресс, который закручивался сверху колесом наподобие горизонтального штурвала – иначе фотографии по мере высыхания клея выгибали бы макеты… Со временем «комната художников» стала в редакции своеобразным клубом, где можно было «выпустить пар» после конфликта с начальством, поспорить о профессиональных проблемах, рассказать о случаях, приключившихся в командировке, «стрельнуть до получки», выпить чайку или чего покрепче…

В отделе иллюстраций журнала «Советский Союз»

Отец проработал главным художником ведущего иллюстрированного журнала страны более сорока лет, практически до последних своих дней. Здесь собралась очень сильная «фотокоманда» – Яков Халип, Анатолий Гаранин, Юрий Транквиллицкий, Виктор Руйкович, Александр Птицын, Владислав (Вадим) Киврин, Владимир Лагранж, Леонид Бергольцев, Юрий Королев, Сергей Лидов и многие другие мастера высшего класса. Вместе с ними он часто перед съемкой разрабатывал тему, хотя это и не носило обязательного характера, а делалось лишь по желанию фоторепортеров. Это происходило в творческий, товарищеской атмосфере, частенько сопровождалось всевозможными шутками.

Но лучше обо всем этом расскажет человек, проработавший в редакции более трех десятилетий, – мэтр отечественной фотографии Юрий Транквиллицкий, академик Международной гильдии профессиональных фотожурналистов, лауреат высшей национальной профессиональной премии «Золотой глаз России», доцент кафедры кинооператорского мастерства ВГИК’а, Заслуженный работник культуры России. Участник Великой Отечественной, кавалер боевых наград, он обладает завидной памятью, хотя порой резок в суждениях, в оценках поступков коллег:

«Перед отъездом в командировку я частенько заходил к Александру Арнольдовичу. Особенно запомнилось такое обсуждение перед поездкой на Чукотку. Я был первым московским фотокорреспондентом, отправлявшимся на Чукотку. Он мне тогда говорил о важности деталей, фрагментов. Мол, не только лица крупным планом, но и руки людей, какие-то части жилища. И чтобы кадры были связаны один с другим, не рассыпались. Он брал в руки карандаш, набрасывал что-то на листе бумаги, я также не отставал, тоже эскизно прикидывал будущую съемку. Так и шло наше обсуждение. При этом с его стороны никогда не чувствовалось никакого насилия. Он просто предлагал свой вариант. И в конце говорил: “А хочешь, делай по-своему. На зеленом сукне все будет видно”. Зеленым сукном был покрыт стол, на котором шел показ фотоматериала… Когда я привез чукотскую съемку, Житомирский предложил дать восемь полос. Был большой спор на редколлегии, многие говорили, что “и шести хватит”. Но главный художник настаивал: “Материал замечательный. Чукотку ведь никогда не давали”. И убедил-таки. Это целиком его заслуга. Ведь восемь полос для фотоочерка – для журнала вещь исключительная.

Заходил я к нему посоветоваться и перед 40-дневной командировкой на Алтай. У нас, правда, та съемка сразу в номер не пошла, отложили на следующий. А спустя месяц главный редактор изрек: “Ну, это мы уже видели… Показывайте что-нибудь новое…”. Зато в Агентстве печати Новости (АПН) фотографии взяли с удовольствием. А через несколько лет и в нашем журнале два “алтайских” разворота напечатали.