Враг государства

Они почти успели. Замок расстегнулся, гибкая лента сдернута с худенькой шейки и откинута в сторону шлюза. Но рванула термитным зарядом в каком-то десятке сантиметров от раскрывающейся еще ладони. Ожег. Всего лишь сильный с полностью уничтоженной кожей ожег. С мышц пальцев сочилась через запеченные капилляры кровь. Ничего опасного для жизни. Боли не было — сначала в крови адреналина было выше крыши, а потом Сета просто отключила нервные окончания в ладони.

Девчонка увидела, сообразила — видимо уже знала все о рабском ошейнике и успела получить «первый и последний урок» — заревела, осторожно стерла ладошкой с его лица все еще текущие крупные капли пота и доверчиво приникла. Так и стояла, прижимаясь, пока он, даже не залезая в медкапсулу, десяток минут держал руку внутри нее. Продвинутая техника сполотов позволяла и не такое.

В шлюзовую камеру под душ пошла за ним без какого-либо стеснения. Аккуратно вымыл ребенка, благо опыт с Маришкой приобрел давным-давно. Сам ополоснулся, более-менее успешно справился с шелковой шевелюрой, заплетя в толстенную косу. Натянул трусы, комбез, покрутил головой, соображая, во что бы одеть девочку. Сорвал простынку с узкой койки, ненадолго отжав ее от стены. На глазок разрезал, проделал отверстие, предусмотрел узкую полосу ткани. Получилось нечто вроде длинного пончо, перехваченного в талии пояском.

Расхохоталась, глядя во включенный в режиме зеркала экран, и вдруг представилась: — Я Эллимонконуэль. А тебя как звать?

В свете «Врага государства» решил настоящее имя не говорить. Просто сократил ласковое прозвище старшей сестрицы: — Крив, — сообразил, что по местным меркам больше смахивает на фамилию. — Мих Крив.

— Очень, очень кушать хочу, Миха, — сообщила как нечто очень интимное.

— Сетка, быстро, что-нибудь эльфийское, тьфу, аграфское. А мне свиную отбивную. И вообще, ты куда пропала?

«Прости, носитель. Я осмелилась оспорить твой приказ».

— Вот дурочка малолетняя! А ну быстро подключилась и прочувствовала мои мысли относительно тебя.

«Родненький мой! Совсем не сердишься? Сейчас все будет» — а от поднявшейся крышки пищевого синтезатора уже неслись умопомрачительные ароматы.

Опустил койку, чтобы использовать в качестве сиденья, вытянул на себя столешницу с другой стороны прохода. С сомнением посмотрел на девчонку — для нее было высоковато — подхватил и усадил на койку. Дрон уже успел выставить на большие салфетки блюда из синтезатора и одноразовые столовые приборы. Только сам собрался устроиться рядом, как увидел очень удивленный взгляд девчонки.

— Миха, ты аристо? Рядом со мной имеют право сидеть только высшие аристо, — задумчиво посмотрела, болтая ножками, никак не дотягивающимися до предусмотрительно подогретого настила.

Вдруг приказала: — Встань на правое колено и склони голову.

Взяла пластмассовый столовый нож, положила, не отпуская, на его плечо и торжественно произнесла: — Я, Эллимонконуэль тан Галанте нарекаю тебя герцогом Михом тан Кривом. Будь верен мне и моей империи.

«Буду. Отныне и навсегда» — подсказала Сета, неизвестно откуда выкопав текст ответа вассальной присяги.

Пришлось повторить, старательно скрывая желание расхохотаться во все горло. Марк Твен отдыхает. У него там выдуманный добрый принц мелкого королевства, а тут настоящая имперская принцесса звездного престола с не одной сотней солнечных систем в своем составе.

Потом как подменили — обычная, притом очень болтливая девчонка. Рассказывала, как испугалась, когда на ее конвой вдруг напал огромный пиратский флот. Как бились, прикрывая ее собой аграфские воины. Умирали, но убивали при этом десятки чернокожих врагов. А потом пришел мулат, избил ее, содрал красивенький комбинезончик и нацепил рабский ошейник. Долго объяснял что это и для чего, и что она теперь навсегда рабыня. А потом была страшная боль, швырнувшая на пол и заставившая ее кататься по окровавленному полу рядом с ее погибшими защитниками. Потом она ничего не помнит. Пришла в себя, увидев его добрые глаза. И с ужасом следила, как он не щадя себя избавлял ее от этой ужасной штуки.

Тщательно промокнула свои губки, притянула к себе голову парня, аккуратно протерла чистой салфеткой его рот и вдруг приникла в горячем поцелуе.

— Я никогда не забуду, что ты для меня сделал, рискуя собственной жизнью!

Через минуту, поглощая следующее блюдо аграфской кухни — и куда в нее столько влезает? Оголодала-то за пару недель спячки — делилась воспоминаниями о своих почти живых куклах. Детская психика отходчива, всегда пытается бежать от плохого к лучшему. Даже маленькими глотками отпивая из большой чашки какой-то горячий напиток, продолжала лепетать без умолку, по-прежнему болтая ножками.