Враг моего сердца (СИ)

— Пойдём, — Зимава встала.

Если уж работа не ладится, то лучше отвлечься, а то потом только переделывать. Не давало ей покоя возвращение в Велеборск Елицы, до того, что аж из рук всё валилось который день. Хоть и сама указала Зимава на неё княжичам, а как приехала в детинец дочь Борилы, так и пожалела о том сразу.

Они с Оляной вышли во двор и прогулялись по ожившему саду. С каждым днём всё теплее становилось. Как сгорело чучело Мораны в огне вместе со старыми вещами велеборцев, пыльными тряпками и рухлядью, так весна сразу на прибыль пошла. И теперь так сладко дышалось в оттаявшем саду — аж голова хмелела.

А может, ещё от чего. Шла Зимава по сырой дорожке между теремов — а взгляд сам будто бы обращался всё к княжескому. И внутри замирало от ожидания, что в любой миг оттуда может выйти Чаян. И нельзя было сказать, что влюбилась она, словно девчонка в Купальскую ночь, а то, что сердце её старший княжич тревожит крепко — этого не отринешь.

Как вошли братья в ворота Велеборска, как встретились они во дворе — Зимава сразу поняла, что так просто она не отступится. Оба Светоярыча хороши были — глаз не отвесть. Оба пышущие силой и удалью, только, верно,возросшей после долгих месяцев битв во всех краях княжества. Да лишь взглянув на Ледена, Зимава поняла, что сколько вокруг него ни вейся, сколько ни пытайся окрутить, а он не поддастся. Правду о нём говорили — всё до единого словечка — истукан ледяной. До сердца его не достучишься: у него разум всегда впереди.

А вот приветливый и улыбчивый Чаян — совсем другое дело. Кошачий взгляд его аж до нутра самого пробирал. А как говорить начнёт, даже где-то под сердцем ёкает. И показалось в первые дни, как пришлось с ним бок о бок жить — что молодого княжича к Зимаве влечёт заметно. И часто смотрит он на неё задумчиво, а как взглянешь в ответ — так не отворачивается.

— В становище остёрское с утра с братом уехал, — словно прочитав её мысли, буркнула Оляна. — Кметей, говорят, отбирать, что с Елицей до Радоги поедут.

— Да уж уехала бы она скорей, — вздохнула Зимава.

Едва не вздрогнула, как услышала в глубине сада чьи-то шаги. Обернулась — Эрвар. Казалось бы, чего опасаться в детинце, за двумя рядами крепких стен? Но варяг, даже если его не просили, всё равно за своей княгиней присматривал.

— Да чтоб тебе провалиться, окаянному! — прикладывая руку к груди, выдохнула наставница. — Напугал аж до икоты. У-у, ходит, как навь какая.

Она притворно замахнулась на Эрвара, а тот и бровью не повёл. Прошёл по тропинке чуть в стороне — да и скрылся из вида. Зимава проводила его взглядом.

— Ворожея мне нужна, — проговорила тихо, ещё сама сомневаясь, что из того выйдет что хорошее.

Оляна покачала головой, будто знала, что до этого дойдёт.

— Грядущее знать хочешь или похуже чего?

Нет, никаких заговоров или порчи Зимава творить не собиралась. Ну его, такой груз на душу брать: такое только девицам неразумным и буйным от неуёмной крови в голову прийти может. Да отчаявшимся. А она ещё не отчаялась, хоть порой и чувствовала себя близкой к тому. Разрывало её изнутри от того, что сына нужно спасти от незавидной участи. И себя — от неизвестности впереди. Вроде, и живёт продолжает в своём доме, и с уважением с ней все обращаются. А всё равно понимала она прекрасно, что всё поменялось. Срублена под корень старая жизнь, и повисла она будто бы в мутной пустоте — всё плывёт, плывёт куда-то, а конца этому не видать. Ещё один шаг, а там — пропасть. А теперь, с появлением Елицы, о ней скоро и вовсе все забудут. Ведь та, получается, наследница всего, что создал князь. И потому хотелось посмотреть за грань времён хоть краешком глаза.

— Грядущее знать хочу, — согласилась Зимава.

— Так к Елице сходи, пока не уехала, — как будто совершенно серьёзно посоветовала Оляна. — Кому как не волхве Макоши уметь в колодец судьбы заглядывать.

— Ты ополоумела враз, что ли? — Зимава даже приостановилась. Но та её гнева словно и не поняла, захлопала глазами. — Тебя за такие слова языка бы лишить.

— Тогда тебе к Анисье надо, — обиженно пробурчала женщина. — Коли княжич тебя в посад отпустит.

Зимава слыхала, конечно, об Анисье, известной на весь Велеборск ворожее и ведунье. Но, признаться, её побаивалась. Зато все бабы — и в детинце тоже — говорили, что лучше неё не сыскать. Зимава вздохнула — так нехорошо внутри стало — но деваться некуда.

— С княжичем я поговорю.

Ей бы и самой положено ведать ворожбу. Самую простую могли почти все девицы творить. А уж княгине — и подавно не зазорно. Но, видно, не всем дано. Зимава в себе подобных умений никогда не находила. И поэтому она в тот же день, как появился вновь в детинце Чаян, сказала ему, что нынче в посад отлучится ненадолго. Княжича это, видно, не слишком встревожило: сейчас его мысли занимало совсем другое. И хотелось бы, чтобы это была не Елица.

— Ты только возвращался скорее назад, Зимава, — сказал он напоследок, уже возвращаясь в терем, на пути к которому она его и поймала. — Ещё не хватало за тебя беспокоиться.