Враг моей за спиной

– В больнице… – огрызнулся молодой человек – там еще менты подскочили… у… гады… резать буду…

– Ты привел за собой хвост?!

– Вах… какой хвост, никого я не привел!

– Откуда ты знаешь? Тебя задерживали? Ты был в отделении?

Амир отлично знал, как это бывает. Когда задерживают – первым делом смотрят телефон. Сейчас телефон – это и телефон, и фотоаппарат, и видеокамера, и хранилище для разных файлов. Всякие дураки и те, кто не может справиться с собственным страхом – скачивают с Интернета и у друзей видео про джихад, забывают его стереть и попадаются потом. За такое видео – могли инвалидом сделать. Но теперь все куда хуже – берут телефон, смотрят, потом выносят обратно, говорят – забирай и уходи. Но там, в телефоне – уже жучок поставлен, СИМ карта переписана, и теперь этот телефон спаленный. Придешь с таким телефоном в джамаат – и все, конец. Потому что телефон теперь этот – как передатчик, а на хвосте – сотни кяффиров…

– Какой отделение, да… Я выкупился…

– Ты отдавал телефон? Кто-то брал у тебя телефон, отвечай!?

– Не давал я телефон, зачем!?

– Дай его мне!

Каблуком – Амир превратил дорогущую Нокию в мелкое крошево. Перед этим – вынул СИМ карту и аккумулятор. И то и другое – сломал отдельно…

– Сидите здесь, пока не вернусь. Собирайте вещи, собирайте все, что у вас есть. Иншалла, мы сюда уже не вернемся…

Верный своим инстинктам – он не стал звонить из квартиры. Пока спускался вниз – каждую секунду ожидал свидетельства опасности. Мелькнувшей тени, мертвенно-стального стука стали о бетон, шороха. Перед тем, как открыть дверь из подъезда – сделал короткое ду’а Аллаху.

Но ничего не было. Тот же – шумный и грязный, забитый машинами московский двор. Люди, какие-то старухи… это самый верный признак, что нет оцепления. Когда приезжают русисты – то первым делом все перекрывают, и людей сразу не видно…

Нет, скорее всего, слежки нет. Хотя – может быть, русисты не спешат, в расчете накрыть всю сеть.

Что ж, Аллаху виднее – если те, кто идут по пути Джихада, искренни и усердны в молитве – Аллах дает им амал, своей волей заглаживая все ошибки, какие были совершены. Если же те, кто идет по пути Джихада страдают лицемерием и трусости – им не видать благоволения Аллаха. Есть кадар – и нет ничего кроме кадара[16]

.

У магазина – он смешался с толпой. Набрал номер, который помнил наизусть.

Гудки. Долгие…

– Алло…

Явно кавказец – хотя хорошо говорит по-русски, привычно. Почти привычно – легкий акцент все же есть. Говорить в московской сети на каком-либо языке кроме русского – смерти подобно, сведущие братья говорили, что есть система автоматического распознавания и в ответ на любое слово, сказанное по-чеченски или по-аварски – включается запись и пеленгация абонентов…

– Алло. Я приехал издалека, и нуждаюсь в совете…

Фраза, говорящая о том, кто он есть – и в то же время абсолютно нейтральная. Долгое молчание, говорящее о многом…

– Хорошо. Приезжайте в офис, поговорим. Пишите адрес…

– Нет, у меня нет времени. Лучше – встретиться где-то в городе. Вы знаете ВДНХ?

В бывшем советском парке чудес – сам черт ногу сломит…

– Да, знаю.

– У космического павильона, через час.

– Но я…

– Через час. И возьмите все с собой…

Молчание.

– Хорошо.

– Наденьте что-то красное. Галстук… или возьмите в руки.

– Хорошо…

Амир отключил аппарат. Достал СИМку и сломал пополам… если уничтожаешь следы, первым делом надо уничтожать СИМ-карту, именно она – отвечает за идентификацию телефона. Даже если ты достанешь батарейку, но не достанешь СИМ-карту – телефон все равно будет работать как маяк, особенно если в районе есть пеленгаторы, или на сотовой вышке установлен пеленгатор. Сам же телефон – может еще послужить, хо я и его надо менять раз в месяц или два.

Амир достал аккумулятор и сунул в карман. Огляделся… у магазина стоял пацан, на ларьке, продавал сотовые контракты с подключением. Еще одно знамение Аллаха… тем, кто на истине – Аллах сам подаст помощь, те же, кто сбился с пути – тем вся дорога будет в ухабах…

Амир подошел к пацану, отсчитал несколько тысячных банкнот.

– Заработать хочешь?

Москва, район ВДНХ. 23 августа 20… года

Оперативное время 4 часа 7 минут.

Человека, контакт которого ему дали в далекой, разорванной войной стране было трудно не заметить – даже если учесть, что он не видел никогда его лица. Суховатый, пожилой мужчина лет пятидесяти, итальянский костюм за восемь штук, красный галстук как удавка… наверное, повязывал второпях руки тряслись.