Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

Упрек, согласно которому крупнейшая ошибка императорского рейха состояла в противостоянии обеим странам -как России, так и Англии, тогда как следовало, по мнению Гитлера, сделать выбор в пользу одной из сторон, — обнажает ядро политического мышления фюрера, а также дилемму, заложником которой он оказался как вождь «Великой Германской империи», приняв участие в развязывании Второй мировой войны. Лишь отталкиваясь от безрассудной предпосылки о том, что Англия не станет чинить препятствия продвижению Германии на Восток («дранг нах Остен»), Гитлер смог убедительно сформулировать свою внешнеполитическую концепцию и последовательно отстаивать ее в 1930-е гг. Однако тем самым избранный им путь с самого начала оказался обреченным на провал: он не только снова и снова неверно оценивал политику Великобритании, но и неверно интерпретировал внутригерманские противоречия.

В НСДАП Гитлеру пришлось объединить разные течения: сторонников колониальной экспансии, морских стратегов, настроенных против Великобритании, крупных промышленников, имеющих интересы на мировом рынке. Это было необходимо для прихода к власти. Можно с уверенностью говорить о том, что в январе 1933 г. Гитлер не имел окончательно сформировавшихся представлений о роли Польши в его внешнеполитической программе^{64}. Многие из его приверженцев после прихода Гитлера к власти горели желанием немедленно начать борьбу с условиями Версальского мирного договора, борьбу с Польшей. Рихард Вальтер Дарре, новый «рейхсбауэрфюрер», сторонник ревизионизма, руководствовался представлением, что Польша должна уступить бывшие немецкие территории и установить границы государства на основе этнического принципа, став тем самым частью пояса центральных держав.

Сторонниками такой же экстремистской точки зрения были Геббельс и гауляйтер Форстер. Их цель заключалась в быстром и при необходимости насильственном присоединении бывших Восточных областей и Мемеля, без оглядки на шаткое внешнеполитическое положение рейха. Но каким образом можно было этого добиться? Оказание давления посредством военной силы ввиду текущей слабости рейхсвера исключалось, особенно в ситуации, когда альянс с Россией не рассматривался как возможный вариант.

Гитлер в письме полковнику Вальтеру фон Рейхенау, начальнику штаба 1-го военного округа в Восточной Пруссии, от 4 декабря 1932 г.:

«Россия — не государство, а идеология, которая в настоящее время ограничена территорией этого государства; она завладела этим государством, и поддерживает во всех остальных странах секции, которые не только стремятся воплотить те же революционные цели, но и подчинены в организационном отношении центру в Москве. Победа этих воззрений в Германии приведет к непредсказуемым последствиям. Борьба с этой отравой тем сложнее, чем активнее мы сотрудничаем в политической и военной сферах с Центром — источником чумы, руководствуясь при этом внешнеполитическими соображениями»^{65}.

Вернер Дайтц, национал-социалист и эксперт по вопросам экономики больших пространств, делал ставку на «экономическую активизацию всего пояса государств от Латвии до Черного моря», эти государства были не способны удерживаться на плаву в течение длительного времени. «Эти народы, и об этом нельзя забывать, образуют защитный вал: отсюда Центральная Европа будет наблюдать за грядущим, и в этом не приходится сомневаться, распадом Советской России»^{66}

. Будучи приверженцем долгосрочного «масштабного решения», он ценил «умеренные» круги, сосредоточившиеся вокруг Германа Геринга, Рудольфа Гесса, Германа Раушинга и гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха. Они, по-видимому, выступали за компенсацию потерь Польши за счет Украины^{67}. Однако желали ли того поляки и прежде всего украинцы, о которых главный идеолог партии, Розенберг, был столь высокого мнения?