Враг за моей спиной

Русский – достал из кармана накрахмаленный платок и вытер лицо. Потом – отошел в сторону и судя по звуку что-то включил. Какой-то аппарат – заработал со звуком, напоминающем лесопилку – и амир вспомнил, как они привязали к бревну обессилевшего русского пленного – и распилили его пополам на старой колхозной лесопилке.

Просто так. От скуки.

– Перевезите его.

Тачка, в которой его везли – передвинулась и снова приняла почти вертикальное положение.

– И последнее, что я хочу вам показать – сказал русист – это называется краш-машина. После разделки туши остается много отбросов, в основном свиных, которые некуда девать. К сожалению – некоторые недобросовестные мясники вывозят их на свалку и выбрасывают, плодя тем самым крыс и загрязняя окружающую природную среду. Я же – купил эту краш – машину. Она перемалывает все – рога, кости, кишки, копыта – в мелкую крупу. Мы добавляем туда немного низкосортного мяса из конфиската – и получается отличный, свежий корм для собак. Мясо попадается разное, недавно даже кенгурятина была. Но собакам нравится. Как думаете – а человечина им понравится?

Амир – с плохо скрываемым ужасом смотрел на широкий приемный бункер машины, куда можно было запихнуть целую тушу целиком.

– Ах, да… Меня попросили задать вам несколько вопросов, а я так увлекся, что забываю это сделать. Кто приказал вам совершить террористический акт в городе Москва?

– Да пошел ты!

– Кто содействовал вам в проведении террористического акта? Кого вы еще знаете как лиц, совершивших или готовящихся совершить террористический акт, где они находятся…

– Хасби Аллаху, ля иляха илля хува, алейхи таваккальту ва хува раббу-ль ‘арши-ль-‘азым! Хасби Аллаху ва ни’ма – ль – вакиль[53], – заорал амир.

– Все ясно. Вы не можете мне ничем помочь при жизни. Что ж, в таком случае вы поможете мне своей смертью. Полагаю, она устрашит многих из тех, кто задумал нечто подобное. Не скучайте, Сейфуллаев. Скоро – к вам в вашем раю присоединятся все ваши родственники, и еще много кто еще. С нами Бог. Приступайте.

Двое краповых беретов – забросив за спину автоматы – подошли и отстегнули наручники.

– А-а-а-а…

Амир рванулся вперед, но сильнейший удар кулаком – заставил его скорчиться на полу, выхаркивая омерзительную, соленную желчь. Считается, что кавказцы непобедимы на ринге – но один из краповых в свободное от работы время иногда выступал на полуподпольных боях, и в девяти боях одержал девять побед. Из них семь – нокаутом, а в двух остальных – его противники вышли из боя законченными инвалидами.

– Вставай, бородатый… – жарко дохнули в ухо – собаки проголодались…

Краповые – подхватили амира, подтащили к бункеру и перекинули его внутрь, держа за ноги…

– Хр… – захрипел Амир, видя в нескольких сантиметрах от лица бешеное вращение огромных ножей и чувствуя ветер от них – нэ нада… скажу… скажу…

Моча из опорожнившегося от страха мочевого пузыря – текла по животу, по шее, по лицу…

* * *

Через час с небольшим – подполковник вышел покурить. Запах в помещении был сильно затхлый, да и мерзко все это было. До блевоты…

Человек в костюме – стоял на втором этаже здания бойни. Тут, прямо на крыше – было сделано что-то вроде небольшого офиса из легковозводимых конструкций: все это было надстроено поверх бывшего совхозного механизаторского двора. Человек смотрел вдаль, на уже начавшую покрываться осенним золотом березовую рощу…

– Поет? – не оборачиваясь, спросил он.

– Как пташка…

– Это хорошо…

– Надо было его и в самом деле на фарш пустить… – проворчал подполковник.

Человек в костюме перевел взгляд вниз, на стоянку, где ждали своего часа несколько микроавтобусов и внедорожников. Несколько человек в камуфляже «Серый волк» коротали время рядом с машинами. О чем-то разговаривали. У некоторых из них – за погон тоже были заткнуты краповые береты.

– Нет, не нужно – сказал человек – самое первое желание самое искреннее и потому всегда ошибочное. Переведя его на фарш – мы ничего не добились бы, только родили очередного мученика и вызвали бы волну мести.

– И что теперь? Курортные условия ему создать?

– Ну, Черный дельфин[54] вряд ли может похвастаться легкими условиями, да и вряд ли он там проживет долго. Дело не в этом. Важно признание. Важно то, как оно сделано. В ответ на все эти флешки – мы зарядим в сеть свою флешку. О том, как их герой – сидит обоссанным на полу и стучит как последний дятел. Тем самым мы лишим их главного.

– Чего же? Героя?

– Нет, не героя. Уверенности в других. В том, что тот, кто сражается рядом с тобой – не предаст. Не расколется. Примет смерть героем, не расколется, не сдаст тебя, как пустую стеклотару. Героизм бывает только тогда, когда уверен в других. Смерть за свои убеждения – внушает уважение и потребность соответствовать этому. Предательство – внушает омерзение и неуверенность в себе. И страх.

Подполковник покачал головой.

– Слишком сложно.

– Но действенно. Есть другие предложения?

– Да хотя бы то, что вы сказали.

Человек в костюме саркастически усмехнулся.

– Не в наше время. Не с нашим государством. Хотя… не все что я сказал, было неправдой.