Враг за моей спиной

– Как это не знаешь? Ты кого в дом пустил, дурак!?

– Я честно не знаю! Я Нуруллу знаю! И все! Все!!!

Ах ты, б…

– Нурулла – это Толоконников? Он?

– Не знаю… – вяло отвечает Ураев – он Нурулла, мы без русских имен общались…

– Кто третий? Кто третий был? Тоже – русский?

– Нет. У него борода… Нурулла сказал, он свой, амир…

Б… За такое точно из органов погонят… я бы сам себя выгнал. Оказывается, там был и третий. Надо было самому догадаться, дураку – один режет, другой снимает. На Шамиля в этом надежды нет, отец все-таки родной. Одно дело – на флешку понтоваться, мол ты мне не отец, а муртад и мунафик, если не прекратишь убивать мусульман, я тебя сам убью. Совершенно другое дело, взять нож и отца по горлу. На такое способен далеко не каждый, и Шамиль Ураев – на такое не способен точно, могу на деньги заложиться. Значит, там был и третий. И Нурулла – представил его как амира, то есть командира бандформирования. Главаря.

Нет, но каков фрукт! Пустил этих двоих первыми, хладнокровно подождал, увидел, как их берут во дворе. И ведь не рванул, не стал стрелять – не зная о том, сколько агентов во дворе спокойно переждал, вышел и ушел. Хладнокровие – должно быть недюжинное. Серьезный зверь – и мы его упустили. Хотя может быть – при другом раскладе мы были бы мертвы, а эти трое – ушли бы…

Наше дело – оперативная работа. Штурм, захват – дело спецназа.

– Он убивал?

– Не знаю.

– Как не знаешь?

– Нурулла сказал… с кухни принеси воды…

Идиот…

– Мне баки тут не вкручивай. Он?

Молчание…

– Дурак ты. Разменяли за три рубля одной монетой? С Нуруллой – давно скорешился?

– В Интернете… говорили…

– Где живет – знаешь?

– Нет.

– Врешь. Еще одно вранье, и…

– Я правду говорю! На ВДНХ встретились! Он мне сказал туда прийти!

– Один?

…

– Я спрашиваю – он один был? Ну?

– Сначала один. Потом – этот подошел. Он с нами в маршрутке ехал, мы вышли – он подошел. Здравствуй – сказал…

Значит – стоял в стороне и ждал. Когда подручного начнет винтить ФСБ. Потом – увязался следом, сел в маршрутку. Только потом – подошел, на конечной, когда убедился, что хвоста нет. Ой, нарвемся еще…

– Как выглядел?

– Очки… черные. Легкая куртка. Светло-серая.

– Рост? Вес?

– С тебя…

– Бритый!?

– Да. По щекам не видно.

Один из признаков, который отметили для себя еще израильтяне. Перед тем, как отправиться на дело – правоверные сбривают бороды, но это то как раз и выделяет их из толпы. Если человек всю жизнь носил бороду, при этом находился на солнце и под ветром – кожа на защищенной части лица будет совсем другой, белой и мягкой. И даже если загореть специально – все равно будет видно. Для израильтян появление на улице загорелого человека с недавно сбритой бородой – признак опасности, это у нас все до дверцы на все.

Лошадь стоит посреди борозды. Ей до звезды – а мне тем более…

Вот так, с такими понятиями и живем, меряя время промежутками от взрыва до взрыва…

– Еще что? Сломанные пальцы, наколки, слова какие-то, которые ты запомнил. Рога на голове?

– Рога?

– Шутка юмора. Хоть какие-то приметы. Помни, Шамиль, ты сейчас не на меня, а на себя работаешь. Уйдет флешка дальше – вешайся.

Шамиль морщит лоб… кажется – честно пытается вспомнить. Новое, непуганое поколение – одни на митинг, другие в террор. А мозгов…

– Это… его этот… Нурулла называл. Я слышал, да…

– Как?! Как его звали…

– Я вспоминаю, не мешай, да! Аль-Ах… вот как его звали. Да… Аль-Ах.

– Аль-Ах? Точно?

– Да, говорю же, да…

С драной овцы… Что такое «аль-Ах» я не знаю, но записываю – найдутся, кто разберется. Сейчас самое главное – спрятать его, пока не добрались. Что-то мне все это перестает нравиться…

Я пихаю ногой сумку с продуктами поближе к кровати.

– Здесь сиди, дошло? На улицу – ни ногой.

– А…

– Сиди молча. Сейчас – решим по тебе…

Сам не знаю, почему – но мне пока кажется, что лучше его придержать, не сдавать. Игра не окончена – и мне кажется, что он может быть полезен в игре. Пока непонятно, как именно – но чутье подсказывает, что может…