Враги

На краю крыши у пожарной лестницы появился первый преследователь. Увидев жертву, он вскинул оружие, но выстрелить не успел. Алексей раньше него прицелился и спустил курок. Но прежде чем смолкло эхо выстрела, со стуком открылась калитка и в ее проеме возник Цанге с пистолетом в руке. Алексей тут же выстрелил в него, действуя исключительно интуитивно. Два выстрела слились в один. Пуля из немецкого пистолета ударила в поленницу сантиметрах в десяти от головы Алексея, а смертельно раненный майор, ухватившись за доски забора, начал медленно сползать на снег.

Алексей тут же подбежал к нему.

- Свинья, - превозмогая боль, выдавил Цанге по-немецки.

- Умейте уважать противника, особенно победившего вас, - отозвался на том же языке Алексей, подбирая его пистолет.

Спрятав оружие в карманы, он быстро вышел на улицу, осмотрелся и, не заметив ни единой живой души, заспешил к вокзалу. "Спасибо тебе, мичман Костин, - думал он на ходу, проскальзывая через узкие улочки и петляя, если бы не ты, лежать бы мне сейчас с простреленной головой или сидеть связанному перед Цанге. Уж этот устроил бы допрос с пристрастием".

* * *

Грохот револьверных выстрелов стих под сводами каземата, в котором был оборудован тир для офицеров Кронштадтской военной базы. Обернувшись, Павел обнаружил, что за его спиной стоит комиссар Дыбенко и ухмыляется.

- Что же вы, товарищ Федор, - произнес комиссар, как только Павел обратил на него внимание, - так пальбой по мишеням увлеклись, что ничего вокруг себя не видите? Я посмотрю, вы как будто к спецзаданию готовитесь. И на скорость стреляете, и с выхватыванием револьвера из-за пояса.

- Да есть должок, - смутился Павел. - С одним офицериком повстречался еще в октябре, так он оружие раньше меня вытащил.

- Что же не пристрелил? - поднял брови Дыбенко.

- Обезоружил и отпустил, - покачал головой Павел. - Но я ему это еще припомню.

- Да уж, - хмыкнул Дыбенко, - эта белая кость - хлюпики необычайные. Мы таких промахов не допускаем. Надеюсь, вы, когда встретите его, обязательно выстрелите, и выстрелите первым.

- Не уверен, что хочу убивать его, - вздохнул Павел. - Но вот показать, что не он тут главный, был бы рад.

- Что это у вас за интеллигентская хлипкость? - насупился Дыбенко. Если враг, пулю ему, и дело с концом.

- Да не уверен я, что он враг, - вздохнул Павел. - Я его еще с гимназии знаю. Хороший он парень, только заблуждается.

- Уж не Татищев ли? - нахмурился Дыбенко.

- Он самый.

- Знаешь что, товарищ Сергеев, - повысил голос Дыбенко, - я уже этой контры навидался. Татищев твой есть самый злобный враг советской власти. Сглупил ты, что отпустил его тогда. В расход таких надо. Под корень. Это ты молодец, что стрелять хорошо учишься. Дело нужное для пролетарской революции. Только увидишь еще Татищева или такого, как он, стреляй и не задумывайся. И я их мочить буду, пока жив. Не ходить нам по одной земле. Или мы, или они. Классовая борьба, брат.

- Может быть, - проговорил Павел. - А вы ко мне по делу?

- По делу, - кивнул Дыбенко. - Мне донесли, что вы с Оладьиным формируете в экипажах из моряков специальные десантные команды, раздаете им винтовки и обучаете сухопутному бою. Что происходит? Почему я не знаю?

- Для нужд мировой революции, - ответил Павел, - будет очень полезно сформировать ударные отряды из преданных нам моряков.

- Что нужно в Кронштадте для нужд мировой революции, определяю я и руководство партии, - насупился Дыбенко. - Цека определило, что от Балтфлота сейчас требуется прикрывать морские подступы к Петербургу, а вы с этим адмиралом, которому я, в отличие от вас, совершенно не доверяю, какие-то десантные команды формируете. До Петербурга по льду чуть больше двадцати верст. А если еще вспомнить, что враг советской власти Татищев безнаказанно за границу сбежал... Контрреволюционным заговором попахивает, товарищ.

- И вы действительно верите, что я, сотрудник Чека, член партии с четырнадцатого года, способен на участие в контрреволюционном заговоре? поднял на него глаза Павел.

- Я верю, что гидра контрреволюции лезет из всех щелей, - повысил голос Дыбенко. - И если не объясните немедленно, что происходит в Кронштадте, то я вас немедленно арестую.

Павел невольно улыбнулся. На миг он подумал, что Дыбенко слишком глуп и самонадеян, если, явившись сюда без охраны, решился на такой разговор, да еще и на угрозы. "Будь на моем месте настоящий заговорщик, - подумал он, Дыбенко бы уже лежал с простреленной головой. Пистолет я выхвачу точно быстрее, чем он. А впрочем, что правда, то правда, его нам не обойти. Придется открывать карты".

- Разумеется, товарищ, вы имеете право знать обо всем, что происходит в Кронштадте, - ровным тоном произнес он. - Более того, вы совершенно правильно определили, что речь идет о заговоре.

- Что?! - Рука комиссара потянулась к кобуре.