Врагов не выбирают

– Да говорю же, кредиты. – Оля тяжело вздохнула. – Ладно чужим людям, а мне Танька должна была сказать.

– Она могла не знать, – повторила Катя. – Она здесь работает?

– Врач она, – буркнула Оля и почему-то поморщилась. – Анестезиолог. Хирургом стать мозгов не хватило.

Вера достала из стола пачку бумажных носовых платков, вынула один, высморкалась.

– Танька в пятницу в Италию уехала, – с завистью доложила Оля. – А когда вернется, не сказала. Я спросила, а она не сказала…

– Там сейчас холодно, – удивилась Вера.

– Ну и что! Теплее, чем у нас… – Оля наклонилась поближе к Вере и опять зашептала: – А насчет Ангелины с Вячеславом это точно. Их наши ребята, программисты, один раз в ресторане видели…

– Чушь! – отрезала Вера. – Мало ли кто с кем в ресторан ходит.

– Ты с Вячеславом в ресторан ходишь?

– Я – нет. Но у меня уровень другой.

Зазвонил телефон. Катя вышла в коридор. Звонила Леся.

– Ты где?! – выдохнула подруга. – Где тебя носит?

– У меня больничный с сегодняшнего дня.

В коридоре стояли какие-то парни, Катя отошла подальше.

– Ты знаешь, что с Корышевым?…

– Знаю. Я вчера весь вечер была с его сыном. А ты откуда знаешь?

– Все говорят. Из полиции мужики приходили, с девочками из секретариата разговаривали. Что там случилось?

Катя рассказала, что случилось. Подруга не перебивала, слушала молча, только потом попросила:

– Позвони, если что узнаешь.

– Конечно, – пообещала Катя.

– Мальчишку очень жалко.

Катя не ответила. При мысли о Паше тяжело сжималось сердце.

Сам Никита дачу Вадима никогда не нашел бы. За забором виднелся двухэтажный дом, новый, аккуратный. Какой дом стоял здесь раньше, Никита помнил плохо, но точно не этот.

– Здесь, – решила Лена. – Точно, здесь. Третий участок от леса.

Через дощатый забор видно было приличные сугробы. Снег лежал на дорожке, ведущей к дому, под деревьями. Кое-где из снега торчали засохшие листья и стебли растений, но в целом снежный покров казался нетронутым, без намека на следы.

Никита подергал калитку, она оказалась заперта.

По заборам он не лазил с детства и удивился, как ловко это у него получилось.

На даче в последние сутки никого не было. Никита обошел дом, оставляя за собой вмятины следов. Кое-где следы получались простыми вмятинами, а кое-где отпечатками чистой грязи. У крыльца он постоял и пошел обратно. На ступенях тоже лежал нетронутый снег.

Калитка запиралась не на замок, на щеколду. Никита отпер щеколду, покачал головой – зря приехали. Лена повернулась и молча пошла к машине.

Какое-то время ехали молча, пока Никита не догадался спросить:

– Как живешь, Лен? Извини, сразу не спросил.

– Я понимаю, тебе не до этого, – быстро сказала Лена, внимательно глядя на дорогу. – Нормально живу. Двое детей, муж.

Поздравлять с рождением детей, которые, наверное, уже ходят в школу, было глупо, и Никита промолчал.

Вообще-то, о том, что у Лены двое детей, он знал. В прошлый приезд поговорил с одной из Надиных подруг, и она рассказала про Лену. Она про многих тогда рассказала. Никите было неинтересно, он почти не слушал, но это запомнил.

В сторону Москвы машин шло много, он жалел потерянного времени.

– Ты вспоминаешь Надю? – неожиданно спросила Лена.

– Я ее никогда не забывал.

– Ужасно несправедливо, что… что не стало именно ее. Светлый человек…

– Не надо, Лена, – попросил Никита.

Она замолчала. В машине справа большая мохнатая собака смотрела в окно, Никита проводил машину глазами.

– Я женюсь, – вырвалось у Никиты.

Странно, он давно ни с кем не откровенничал.

– Поздравляю, – Лена оторвалась от дороги, грустно на него посмотрела, отвернулась.

Впрочем, когда ребенок Вадика Корышева может остаться сиротой, веселиться было бы странно.

– У Корышева хорошая семья? – это Лена спросила, когда они уже въехали в Москву.

– Не знаю. Я Ангелину видел только один раз, мельком, даже не поздоровался. Да и с Вадькой разговаривал всего пару раз.

– Раньше Ангелина казалась нам высокомерной.

– Да, – подтвердил Никита. – Она Наде не нравилась.

– Она никому не нравилась.

Момент, чтобы обсуждать Ангелину, был неподходящий. Сейчас они все должны были за нее молиться.

– Главное, она нравилась Вадиму, – буркнул Никита.

– Я в пятницу видела Вадима и Ангелину в аэропорту. Провожала мужа. Сначала хотела подойти, а потом передумала…

Этим Никита заинтересовался, но никаких подробностей Лена сообщить не могла. Она даже не была до конца уверена, что видела именно Вадима и Ангелину. Прошло много лет с тех пор, когда они считали себя одной компанией.

Лена высадила его там же, где забрала, попросив напоследок:

– Позвони, если что-то выяснится.

– Обязательно, – пообещал Никита.

К офису, где оставил Катю, он пошел пешком. В том, что Кате не удастся узнать ничего важного, он не сомневался, и ее игра в следователя раздражала. Она ничем ему не мешала, а казалось, что мешает.

Ангелина, насколько он ее помнил, никогда не стала бы заводить подружек в принадлежавшей ей фирме. Права Лена, Ангелина даже с девочками из их компании держалась свысока. Разговор поддерживала и на вопросы отвечала вежливо, но казалась высокомерной.

И она действительно никому, кроме Вадима, не нравилась.