Врата Обелиска

И вот ты в топазе и в мгновение ока простираешься над миром. Тебе не нужно быть в земле, когда топаз в небе, когда он – само небо; он существует в состояниях за пределами плотности, и потому ты можешь тоже выходить за пределы, ты становишься воздухом. Ты плывешь среди пепельных облаков и видишь, как под тобой расстилается Спокойствие в измерениях топографии, лоскутках умирающих лесов и нитях дорог, и все это такое серое после долгих месяцев Пятого времени года. Континент тебе кажется крохотным, и ты думаешь, что в мгновение ока можешь пересечь экватор. Но это немного пугает тебя. Ты не знаешь почему. Ты стараешься не думать – насколько далеко от восторга упоения такой силой до обращения ее на разрушение мира? (Ощущал ли такое Алебастр, когда…) Но ты человек долга; ты связана, резонанс абсолютен. Теперь ты каким-то образом устремляешься на север. А затем резко останавливаешься. Поскольку твое внимание привлекает что-то гораздо ближе экватора. Это настолько ошеломляет, что ты тут же выпадаешь из настройки на топаз, и тебе очень везет. Это хрупко-стеклянное мгновение, когда ты ощущаешь дрожащую огромность силы обелиска и понимаешь, что ты выжила лишь благодаря удачному резонансу и осторожности давно умерших его создателей, которые явно рассчитывали на ошибки вроде твоей, и ты уже внутри себя, хватаешь ртом воздух и начинаешь бормотать прежде, чем вспоминаешь значение слов.

– Лагерь, огонь, – говоришь ты, чуть задыхаясь. Лерна подходит и садится на корточки перед тобой, берет тебя за руки, проверяет пульс, ты не замечаешь его. Это важно. – Чаша.

Юкка понимает сразу же, выпрямляется и сжимает челюсти. Хьярка тоже, она не дура, иначе Тонки никогда не стала бы ее терпеть. Она ругается.

Лерна хмурится, и Каттер смотрит на тебя в нарастающей тревоге.

– Это что-то значит?

Идиот.

– Армия, – рявкаешь ты, приходя в себя. Но произносить слова трудно. – Т-т-та-а-ам… рж-ж-жавая армия. В той лесной впадине. Я смогла. Сэссить их лагерные огни.

– Сколько? – Юкка уже встает, беря с полки длинный нож и опоясываясь. Хьярка тоже встает, идет к двери жилья Юкки и отдергивает полог. Ты слышишь, как она зовет Эсни, главу Опор. Опоры иногда ходят на разведку вместе с Охотниками, но в нынешней ситуации они в первую очередь занимаются обороной общины.

Ты не могла подсчитать маленькие пятна тепла на картине твоего сознания, когда была в обелиске, но пытаешься прикинуть.

– Сотня? – Но это были только костры. Сколько людей вокруг каждого? Наверное, шесть-семь. В обычных обстоятельствах невеликая сила. Любой правитель приличного квартента мог выставить армию в десять раз больше в относительно короткий срок. Но Зимой, да для такой маленькой общины, как Кастрима, чье население в целом не намного больше, армия в пять-шесть сотен является действительно страшной угрозой.

– Теттехи, – выдыхает, снова садясь, Каттер. Он бледнее обычного. Но ты его понимаешь. Шесть месяцев назад в лесной впадине в качестве предупреждения появились насаженные на колья тела. Община Теттехи лежит за впадиной, возле устья реки, которая вьется через территорию Кастримы и в конце концов впадает в одно из больших озер в Южном Срединье. Вы много месяцев ничего не слышали из Теттехи, и торговый отряд, который вы отправили за эту метку, не вернулся. Видимо, примерно тогда эта армия напала на Теттехи, затем на время засела там, высылая разведывательные отряды, чтобы застолбить территорию. Пополняла запасы, восстанавливала численность, лечила раненых, возможно, отсылая часть награбленного на север в Реннанис.

Сожрав Теттехи, они снова двинулись вперед.

И откуда-то они знают о Кастриме. Они говорят – привет.

Юкка выходит вместе с Хьяркой и что-то кричит, и через несколько минут кто-то запускает сирену и зовет на собрание глав домов к Плоской Вершине. Ты никогда не слышала тревожной сирены Кастримы – общины, полной рогг, – и она более раздражающая, чем ты ожидала, низкая, ритмичная и громкая. Ты понимаешь почему: бить в набат среди скопления кристаллических структур – не лучшая идея. И все же. Вы с Лерной и прочие идете следом за Юккой по веревочному мосту вокруг двух больших кристаллов. Губы Юкки плотно сжаты и лицо мрачно. Когда она доходит до Плоской Вершины, там уже собралась небольшая толпа; когда она кричит кому-то, чтобы заткнул ржавую сирену, и та замолкает, этот кристалл со срезанной вершиной начинает казаться опасно забитым бормочущей встревоженной толпой. Слышны перебранки, но толпа спокойна. Хьярка кричит Эсни. Эсни поворачивается и кричит Опорам в толпе, и те неуклюже пробираются, оттесняя людей, чтобы не случилось трагедий и ничто не отвлекало от неизбежно надвигающейся еще большей трагедии.

Когда Юкка поднимает руки, призывая к вниманию, все тут же замолкают.