Врата судьбы

– Хороший мальчик, – сказал хозяин.

«Конечно, хороший, а как же еще? Как только тебе потребуется моя помощь – я тут, рядом, всего в одном футе».

Они подошли к боковым воротам, которые вели на кладбище. Ганнибал, который совершенно непостижимым образом умел менять свои размеры в зависимости от желания – вместо того чтобы остаться широкоплечей и немного полноватой собакой, он в любой момент мог вытянуться просто в черную нитку – без всяких усилий пролез между их прутьями.

– Вернись, Ганнибал, – велел ему Томми. – Тебе нельзя на кладбище.

На это Ганнибал мог бы, если б захотел, ответить: «А я уже на кладбище, хозяин». Он носился по кладбищу с видом собаки, которую выпустили погулять в особенный очаровательный садик.

– Ты очень плохая собака! – произнес Томми.

Он открыл ворота, вошел и стал ловить Ганнибала с поводком в руке. Последний как раз находился у самой церкви и всем своим видом показывал, что собирается воспользоваться слегка приоткрытой дверью и проникнуть внутрь. Однако Томми успел догнать его и взять на поводок. Ганнибал взглянул на него так, как будто хотел этого с самого начала.

«Берешь на поводок? – как бы произнес он. – Ну конечно. Я знаю, что это престижно. Это доказывает, насколько я ценная собака». И завилял хвостом.

Так как никто вокруг не возражал против того, чтобы Ганнибал гулял по кладбищу, находясь на поводке у своего хозяина, Томми стал разглядывать могилы, как бы проверяя еще раз ту информацию, которую Таппенс собрала накануне. Сначала он осмотрел древний каменный памятник, который располагался совсем рядом с небольшой дверью, которая вела в церковь. Этот памятник был, пожалуй, самым древним на кладбище. Там их размещалось несколько, и на большинстве стояли даты, относившиеся к XVIII веку. Однако именно этот заинтересовал Томми больше всего.

– Странно, – сказал он себе под нос. – Чертовски странно.

Подняв голову, Ганнибал посмотрел на своего хозяина. Он не понял, что тот сказал. Для него, как для собаки, в памятнике не было ничего интересного. Поэтому пес уселся на задние лапы и вопросительно уставился на хозяина.

Глава 5

Благотворительный базар «Белый слон»[14]

I

Таппенс была приятно удивлена, когда лампа, к которой они с Томми относились с такой антипатией, была принята устроителями столь тепло и благодарно.

– Как мило с вашей стороны, миссис Бересфорд, привезти нам такую очаровательную вещицу. Очень, очень интересно… Наверно, вы купили ее где-то за границей, во время ваших путешествий?

– Да, – ответила Таппенс. – Мы купили ее в Египте.

В этом она сильно сомневалась, потому что с момента покупки прошло лет восемь-десять. Они могли купить ее в Дамаске, подумала Таппенс, или в Багдаде, а может быть, и в Тегеране. Но Египет показался ей более интересным, потому что в последнее время не сходил с первых страниц газет. А кроме того, лампа действительно выглядела вполне «египетской». И даже если она купила ее в какой-то другой стране, все равно лампа относилась к тому периоду, когда копировать египетские мотивы было модно.

– Понимаете, – пояснила Таппенс, – для нашего дома она великовата, и я подумала…

– Уверена, что мы должны разыграть ее в лотерею, – сказала мисс Литтл.

Мисс Литтл в некотором роде отвечала за организацию базара. У нее было прозвище Приходской Звонарь, в основном потому, что она была в курсе всех событий, происходивших в округе. Фамилия ее могла ввести в заблуждение[15], так как на самом деле она была крупной, дородной женщиной соответствующих пропорций. Звали ее Дороти, но все предпочитали называть ее «Дотти».

– Надеюсь, вы появитесь на базаре, миссис Бересфорд?

Таппенс заверила ее, что обязательно будет.

– Мне так не терпится что-нибудь купить… – произнесла она тоном завзятой болтушки.

– Очень рада, что у вас такой настрой.

– Мне кажется, что это прекрасная идея, – продолжила Таппенс. – Я имею в виду благотворительный базар. Потому что это… ведь это же так, правда? Для кого-то – ненужная обуза, а для кого-то – настоящая драгоценность.

– И мы обязательно должны донести это до викария, – заметила мисс Прайс-Ридли, угловатая женщина с большим количеством зубов. – Я просто уверена, что он будет в восторге.

– Например, вот эта емкость из папье-маше, – продолжила Таппенс, поднимая свой трофей.

– И вы думаете, что кто-нибудь это купит?

– Я сама ее куплю, если она будет продаваться, когда я приеду завтра, – ответила Таппенс.

– Но ведь теперь есть такие миленькие пластмассовые емкости для мытья…

– Я не большая поклонница всяких пластмасс, – пояснила Таппенс. – А вот это действительно отличная емкость из папье-маше. Я хочу сказать, что если сложить в нее посуду – например, фарфор, – то она не разобьется. А еще я вижу старинную открывашку для консервов. Такую, как эта, с головой быка, нынче днем с огнем не сыщешь.

– Но ведь открывать банки руками так тяжело… Разве вам не кажется, что электрические открывашки гораздо удобнее?

Это обсуждение продолжалось какое-то время, а потом Таппенс спросила, не может ли она чем-то помочь организаторам.