Врата Валгаллы

– Машину надобно привести в порядок, – сказал тот, обращаясь к Кириллу. – Сперва, само собой, следует излечить тело. Колпак, – Олаф поморщился, только «пиджак» мог назвать блистер этим неуклюжим словом, – заменить, починить там все. Рассматривайте это как органы. Для грубой работы понадобятся техники завода-изготовителя. На худой конец – армейские. Я рад, что вы сочли целесообразным вернуться к Проекту, сир. В конце концов, опробовать технологию в реальных условиях – что может быть предпочтительнее для науки? Что у нас тут... – он небрежно постучал костяшками по фюзеляжу, – спит?

– Немного больше, – вспыхнул адмирал, – уважения!

Инженер вопросительно поднял на Императора брови.

– Сир?

– Перед вами лучший пилот планеты.

– Какая удача.

Зубные протезы Эстергази подверглись, должно быть, нагрузке, превышающей все разумные гарантийные нормативы, желание убить эту сволочь немедленно едва ли не затмило все его побуждения и мотивы, и даже Кирилл дернул ртом.

– Поймите меня правильно, сир. Намного приятнее и проще работать с первоклассным материалом. Не о смерти думайте – о бессмертии. Повезло парню.

– Вы гарантируете успех?

– Я могу извлечь душу из консервной банки, – он щелкнул пальцами, и Олаф преисполнился презрения от этого жеста фокусника, – при условии, что она там есть, разумеется. Истребитель, вакуум... это хорошо. Мы можем быть уверены, что раз уж пилот был убит внутри этой штуки, душа не ушла ни в какой посторонний предмет.

– Император Улле... – заикнулся Олаф. – В его собственные покои... Вы ведь его не будили? Как это оказалось возможно?

– Ну... – на секунду инженер показался если не смущенным, то озадаченным. – Необычная конструкция покоев... Работало мощное энергетическое оружие. Редкостная комбинация электромагнитных полей, я бы сказал.

– И вы можете воссоздать ее искусственно и записать на носитель?

– В этом вся суть Проекта «Врата Валгаллы», хотя говорить о «записи» на сегодняшний день несколько преждевременно. – Он выглядел уязвленным, словно его заставили признать, что возможности его ограничены. – Иначе немедленно встал бы вопрос о перезагрузке, пересылке по Сети, копировании, в том числе и незаконном... Когда бы я мог пообещать вам это, сир, я пообещал бы тем самым галактическое господство. Личность лучшего пилота планеты, помноженная на возможности вашего военно-промышленного комплекса... – Олафа передернуло. – Пока – нет, но в перспективе... Пока приходится довольствоваться термином «пробуждение». Едва ли я открою вам глаза, если скажу, что все упирается в финансирование. Сир, – «пиджак» обернулся к Кириллу, за неимением роли в разговоре глазевшему на опаленный корпус Тецимы, – я бы хотел уточнить. Это государственный заказ или частный?

Видимо, у него тоже было собственное, совершенно взаимное отношение к «мундирам».

– А? Что? – Кирилл с видимым трудом очнулся. – Это... да, государственный проект. Милорду Эстергази доверено курировать его от моего имени. Я вынужден буду покинуть планету... на некоторое время и не смогу наблюдать за ним лично. Милорд Эстергази в этом деле – мой голос, глаза и уши.

Вероятно, для Кирилла это был апофеоз, подвиг в борьбе за светлую сторону своего "я", И даже жаль, что он остался неоценен по достоинству: хоть это-то, по разумению Эстергази, Император мог сделать для Рубена. Но... утверждения целлулоидного человечка звучали настолько вызывающе... и потом, заявленная технология, да и власть, данная императорским словом, были ведь уже далеко не частным делом. Это первый истребитель, но он... он же мог быть не один. Там, внутри – мой внук, но здесь – моя планета. Олаф Эстергази не был бы адмиралом, если бы позволил себе упустить это обстоятельство.

– А вот к примеру крейсер? – спросил он. – Вы могли бы вернуть в строй в его теле семьсот человек?