Врата времени

— Если и так, то очень давно. Но думаю, дело не в этом. Земля не обрабатывалась слишком долго, и плодородный слой полностью выветрился. Странно... похоже, это поле просто боятся использовать...

Они съехали в глубокий овраг и с проклятьями стали выдираться из каких-то колючих зарослей.

— Почему мы выбрали эту планету даже после того как узнали, что у нее есть хозяева? Мы отвергли несколько миров, которые были ничуть не хуже. Неужели мы пришли, чтобы кого-то отсюда выгонять? В таком случае город не слишком удачно приземлился, не говоря уже о том, что это не вполне законно.

— Ты думаешь, Марк, что даже здесь, в Большом Магеллановом, шастает земная полиция?

— Нет, — сказал Хэзлтон, — но здесь уже есть Странники, и если я хочу, чтобы все было по справедливости, я должен узнать их мнение, а не обращаться к полиции. Тебя устроит такой ответ, Амалфи?

— Мы можем вытолкать конкурентов самым законным образом, — усмехнулся Амалфи, вытирая пот со лба. Утро незаметно перешло в день, и оба солнца уже жарили вовсю. — Ты вспомни, Марк, кого мы будем выталкивать. Знаешь же, как отзывались об этом месте жители даже далеких отсюда планет, когда мы просили указать нам путь.

— Да, они их на дух не переносят, — ответил Хэзлтон, задумчиво выщипывая из штанины репей. — Похоже, Прокторы не слишком любят гостей и каким-то нашим предшественникам не повезло...

Амалфи взобрался на другой склон оврага и остановился. Управляющий отодрал последнюю колючку и вскарабкался вслед за мэром.

В нескольких метрах начиналась возделанная земля. А прямо перед ними стояли двое. Аборигены.

Один из них явно был мужчиной: обнаженный, кожа цвета шоколада, иссиня-черные волосы свалялись клочьями. Он опирался на рукоятку однолопастного плуга, сооруженного из костей какого-то большого животного, и пропаханная им борозда тянулась далеко в поле — туда, где виднелась приземистая хижина. Заслонившись от света широкой, как лопата, ладонью, он смотрел на город Странников. Его плечи, необычайно мощные и мускулистые, были робко опущены.

Вторая фигура, впряженная в грубый кожаный хомут, тоже была человеком — женщиной. Она наклонилась вперед, безвольно свесив руки, а волосы, такие же черные, как у мужчины, падали длинными прядями, полностью скрывая лицо.

Когда Хэзлтон остановился, мужчина опустил голову и уперся взглядом в двух Странников. Взгляд его голубых глаз был неожиданно пронзителен и чист.

— Вы... боги из города? — спросил он, с трудом подбирая слова.

Губы Хэзлтона зашевелились, но крестьянин не мог ничего услышать — управляющий говорил в горловой микрофон, связанный только с горошиной приемника в правом ухе Амалфи.

— Английский, боги всех звезд! А ведь Прокторы говорят на интерлингве. Что это, босс? Неужели Облако колонизировано так давно?

Амалфи кивнул.

— Мы из города, — громко сказал мэр. — Кто ты?

— Карст, мой господин. 

— Не называй меня «господин». Я не из ваших Прокторов. Это ведь твоя земля?

— Нет, мой господин. Прости меня, господин... У меня нет другого слова...

— Называй меня просто Амалфи.

— Это земля Прокторов, Амалфи. Я работаю на ней. Ты пришел с Земли?

Амалфи покосился на Хэзлтона. Лицо управляющей было непроницаемо.

— Хм... Да, — протянул Амалфи наконец. — Откуда ты узнал?

— Это чудо,— ответил Карст,— великое чудо — построить город за одну ночь. Сам ИМТ потратил на это столько лет, сколько пальцев у девяти человек, как говорят в песнях. Но чтобы возвести второй город на Пустошах за ночь — это больше, чем великое чудо...

Он сделал шаг им навстречу, еле волоча ноги, нерешительно, словно у него враз заболели все мускулы. Женщина подняла голову от борозды и отбросила волосы с лица. В тупых глазах, смотревших на Странников металась тревога. Она вытянула руку и коснулась локтя Карста.

— Это... не нужно... — сказала она.

Мужчина отбросил ее руку.

— Вы построили город за одну ночь, — повторил он, — вы говорите на английском, как мы по праздникам. Вы обращаетесь к таким, как мы, со словами, а не с плетками. У вас прекрасная одежда с яркими заплатами...

Эта речь была вдвое длиннее, чем все, что ему когда-либо приходилось говорить. Глина на его лбу растрескалась от непривычных усилий.

— Ты прав, — сказал Амалфи, — мы с Земли, хоть и давно ее покинули. Но я скажу тебе кое-что еще, Карст. Ты тоже землянин.

— Это не так, — неуверенно проговорил Карст. — Я родился здесь, и весь мой народ тоже. В нас нет земной крови...

— Я понял, — кивнул Амалфи, — ты с этой планеты. Но ты — землянин. А вот твои Прокторы, я думаю, потеряли право называться землянами на планете Тор-V!

Карст вытер мозолистые ладони.

— Я хочу понять, — сказал он. — Научи меня.

— Карст! — умоляюще произнесла женщина. — Эта все не нужно. Чудеса кончатся. Мы опоздаем с севом.

— Научи меня, — упрямо повторил Карст. — Всю жизнь мы возделываем поля, а во время праздников они рассказывают нам о Земле. Теперь свершилось чудо — здесь город землян и два землянина говорят со мной!

Он осекся. Казалось, что-то застряло у него в горле.

— Пойдем, — мягко сказал Амалфи.