Враждебные воды

Механик взглянул на командира и утвердительно кивнул — другого выхода сейчас не было.

Но все средства связи с четвертым бездействовали, а перестукиванием много не выяснишь. И тут молодой помощник снял трубку обыкновенного телефона, который есть в любой квартире, и, скорее по привычке, просто набрал номер столовой четвертого. Сколько раз он делал так, вызывая коков и вестовых, и теперь гудки вызова звучали обычным тоном. И — о чудо! — трубку взяли! Глухой голос из-за маски заученно произнес: «Есть четвертый!»

— Четвертый?! Кто это?

— Это я, матрос Садаускас. — Голос сорвался на хриплый крик: — Мы задыхаемся! В отсеке газ! Выведите нас отсюда!

— Спокойно, Раймундас! Спокойно! — Британов выхватил трубку из рук Карпачева. — У вас пожар? Где Петрачков?

— Пожара нет! Отсек загазован! Петрачков и еще двое без сознания!

— Собери всех у кормовой переборки! Будем выводить вас в пятый! — Теперь Британов не мешкал. — Пятый! Уберите лишних людей в шестой, остаться доктору, Кузьменко и мичману Швидуну! Там есть раненые! Быстрее!

Быстро не получилось. Только через двадцать пять мучительно долгих для всех минут, в 06.19, прозвучал долгожданный доклад из пятого:

— Они вышли! Семь человек! Смаглюк без сознания, нет Петрачкова и Харченко, их не нашли!

— Кузьменко, Швидун! Надо найти и вытащить их! — Британов не мог бросить людей в пекле четвертого. Он обязан сделать все, чтобы спасти их!

06.25 Из четвертого вынесли матроса Харченко, без сознания. Петрачкова найти не удалось. В четвертом отсеке бурый дым, очень жарко, видимость один метр.

Доктору Кочергину ничьи команды были не нужны. Он делал уколы двум матросам прямо через мокрую, скользкую от окислителя и воды одежду. Противогаз мешал ему, и он сорвал с себя маску. Ничего страшного, раненые важнее! Дыхание изо рта в рот, непрямой массаж сердца, инъекции…

— Черт подери! Откуда здесь запах прелого сена? Или я схожу с ума? — воскликнул командир пятого отсека Кузьменко.

— Идиот! Немедленно надень маску — это запах окислителя! Мы загазовали твой отсек! — Кочергин соображал быстрее. — Центральный! Необходимо срочно эвакуировать пострадавших в кормовые отсеки — пятый загазован!

Пропитанная ядовитыми парами, мокрая одежда выскальзывала из рук, но обоих раненых вытащили в пока еще безопасный седьмой отсек.

— Центральный! Прошу записать в вахтенный журнал: в 06.30 начат разогрев реактора левого борта, — голос Капитульского обрел прежнюю уверенность.

Это было уже из области фантастики — чувствительная, порой капризная электроника ядерной установки работала! Кто сказал, что их лодка — старая развалина?

— Гена! Ты — гений! — стармех был прагматиком, но сейчас готов поверить в любое чудо, лишь бы оно помогло им бороться. — Сколько понадобится времени на ввод второго реактора?

— Если честно — не знаю, как пойдет.

Те, кто потом упрекнет экипаж, конструкторов и строителей лодки в непрофессионализме, забудут о том, что уже спустя три часа после взрыва был введен в действие второй реактор и лодка шла полным ходом! Разве могли это сделать слабо подготовленные подводники на плохо сконструированном и некачественно построенном корабле? Кстати, норматив ввода реактора в нормальной обстановке 5–6 часов.

К-219 мерно качалась на океанской зыби. Движение вперед было почти незаметным. Блестящий черный корпус темным пятном выделялся на залитой лунным светом глади.

«Аугуста»

Американская торпедная подлодка осторожно висела под самой поверхностью воды, развивая лишь минимальную скорость, необходимую для удержания перископной глубины.

— Докладывает акустик. Русские на поверхности. Дистанция шестьсот ярдов, азимут один-четыре-два. Сильный шум. Похоже, у них работают обе силовые установки. Они ни за что не обнаружат нас.

«Черт меня подери, — подумал Вон Су скил, — эти сукины дети выкарабкались».

— Их скорость и курс?

— Изменений пеленга нет. Пока они практически стоят на месте.

Что задумали русские? Они слышали взрыв, видели выброс ракеты из ракетной шахты, а затем погружение. Они слышали, как русские опустились почти до критической точки, а затем всплыли так же быстро, как и погружались. Теперь они замерли на поверхности. Что у них взорвалось — ракета или внешний заряд ядерной боеголовки? Он не думал, чтобы русские допустили случайный взрыв боеголовки. Хотя они были ужасно безответственными. Слава Богу, это был не ядерный взрыв. Если бы это было так, несколько кубических миль океана попросту испарились бы, а с ними и «Аугуста».