Читаем Враждебный портной полностью

«Нет».

«Я ухожу», — сказала Надя.

«Скатертью дорога! — Каргин не понимал ее внезапного умопомрачения, а потому предполагал самое худшее. Она хочет его разорить, обворовать, да чего мелочиться — убить и, понятное дело, сбежать... с Намикбаем в Баку! — Возьми себе сто кофт как выходное пособие».

«А пошел ты!» — Надя вышла вон, небрежно вскинув вверх согнутую в локте руку со сжатым кулаком.

Ничего, подумал Каргин, когда дверь за Надей закрылась. Вернется, одумается — куда она без меня? Интересно, кто ее научил этому, вне всяких сомнений, выражающему крайнюю степень презрения (у кого — у курдов?) жесту? Неужели... Намикбай?

Надя не вернулась.

— Ты права, — сказал Каргин, с трудом усмирив сексуальные поползновения костюма. — Я тебя нашел и позвал сюда для того, чтобы выплатить выходное пособие. За двадцать лет наросли неплохие проценты.

— Само собой, — не стала спорить Надя. — Какую должность ты хочешь мне предложить в этом... — уходящее вечернее солнце вдруг наклонилось в небе, как пузатая золотая бутылка, и темный стакан «Глав­одежды» наполнился до краев кумачового цвета вином, — замечательном заведении?

Винореволюциикровь, почему-то подумал Каргин, хотя мирный осенний пейзаж не давал ни малейшего повода к подобным экстремистским сравнениям.


Глава третья

Глиняный калейдоскоп

1

Мамедкули — так назывался город в Западном Туркестане (в советские годы Туркменской ССР), вблизи границы с Ираном, где в детские годы проводил лето Каргин. В этом забытом Богом (и не только) месте среди песчаных барханов и глинобитных, разделяющих домовладения дувалов жил дед Каргина — Порфирий Диевич. В глинобитные стены вместе с битым кирпичом зачем-то вмазывались большие, быть может, еще дореволюционного или нэповского времени длинношеие зеленые бутылки. Они посверкивали в стенах, как в глиняных калейдоскопах, а если глина выветривалась и открывалось горлышко бутылки — свистели и выли, глотая ветер, как злые джинны из восточных сказок.

С одной стороны город подпирал раскаленный песок пустыни, с другой — расплавленный горизонт над мелководьем Каспийского моря. Солнце разъяренным верблюдом топтало город ногами, как истертый до белой земли ковер, выбивая из него пыль и отгоняя от берега воду. Летнее солнце в Мамедкули было таким ярким, что когда Каргин чиркал спичкой о коробок, он не видел зародившегося огонька — пламя бесследно растворялось в солнце, как капля дождя в бронзовом безрыбном море. Рыболовецкая артель полоскала в воде пустые сети. В те годы Каспийское море стремительно мелело, а Аральское, напротив, сидело в воде по самые песчаные уши. Это потом Каспийское начало стремительно подниматься, подтапливать берега, а Аральское высохло до дна, унеслось в атмосферу соляным смерчем, но к тому времени Каргин отделился от Средней Азии, а сама Средняя Азия — от СССР.

Одноэтажный белый дом Порфирия Диевича стоял на улице Пушкина. В Мамедкули, как и в других среднеазиатских городах той поры, уважали классиков русской литературы. Каргин точно помнил, что в Мамедкули были улицы

Лермонтова, Толстого, Гоголя и Горького. Можно было с уверенностью предположить, что великие писатели, включая Пушкина, никогда здесь не были и вряд ли вообще знали о существовании Мамедкули. Однако советская власть полагала, что жители Мамедкули должны знать о русских классиках, так же как и о великих революционерах — Марксе, Энгельсе,
Либкнехте (эту фамилию местные жители выговаривали с трудом) и Розе Люксембург, не говоря о Ленине, Дзержинском, Свердлове и добром, с козлиной бородой дедушке Калинине. Вероятно, в этом заключалась простая, как жизнь, логика: советская власть несла в степи и пустыни, солончаки и барханы, горы и сопки русскую культуру, умноженную на революционную энергию представителей других национальностей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Белая голубка Кордовы
Белая голубка Кордовы

Дина Ильинична Рубина — израильская русскоязычная писательница и драматург. Родилась в Ташкенте. Новый, седьмой роман Д. Рубиной открывает особый этап в ее творчестве.Воистину, ни один человек на земле не способен сказать — кто он.Гений подделки, влюбленный в живопись. Фальсификатор с душою истинного художника. Благородный авантюрист, эдакий Робин Гуд от искусства, блистательный интеллектуал и обаятельный мошенник, — новый в литературе и неотразимый образ главного героя романа «Белая голубка Кордовы».Трагическая и авантюрная судьба Захара Кордовина выстраивает сюжет его жизни в стиле захватывающего триллера. События следуют одно за другим, буквально не давая вздохнуть ни герою, ни читателям. Винница и Питер, Иерусалим и Рим, Толедо, Кордова и Ватикан изображены автором с завораживающей точностью деталей и поистине звенящей красотой.Оформление книги разработано знаменитым дизайнером Натальей Ярусовой.

Дина Ильинична Рубина

Современная проза / Проза / Современная русская и зарубежная проза
Бич Божий
Бич Божий

Империя теряет свои земли. В Аквитании хозяйничают готы. В Испании – свевы и аланы. Вандалы Гусирекса прибрали к рукам римские провинции в Африке, грозя Вечному Городу продовольственной блокадой. И в довершение всех бед правитель гуннов Аттила бросает вызов римскому императору. Божественный Валентиниан не в силах противостоять претензиям варвара. Охваченный паникой Рим уже готов сдаться на милость гуннов, и только всесильный временщик Аэций не теряет присутствия духа. Он надеется спасти остатки империи, стравив вождей варваров между собою. И пусть Европа утонет в крови, зато Великий Рим будет стоять вечно.

Владимир Гергиевич Бугунов , Евгений Замятин , Михаил Григорьевич Казовский , Сергей Владимирович Шведов , Сергей Шведов

Приключения / Исторические приключения / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Историческая литература