Обобрать урожай этих грибов под силу только коллективу, а не единоличнику любителю-грибнику. Пора и им послужить на пользу народу…
Какие же оказались чемпионы-антибиотики среди грибов? Их только два. Один из них нередко попадает в корзины москвичей. Этот гриб с рыжевато-желтой или буроватой шляпкой встречается с июля до конца сентября. Грибники называют его по-разному: козляк, овечка, коровий гриб, коровик. А ведь козляком и пренебрегают порой при урожае белых, черных и красных грибов. Второй гриб-чемпион обильно встречается с июля до октября в смешанных елово-березовых лесах. Но все отворачиваются от очень клейкой и слизистой каштаново-бурой или серо-бурой шляпки, по краям окутанной прозрачной слизью пленки. За свой неряшливый вид он так и называется — мокруха. Надо бы грибникам отрешиться от брезгливого отвращения и брать мокруху в пищу. А теперь вот в паре с козляком мокруха составляет самую превосходную двойку лекарственных грибов. Они достойны изучения химиками, фармацевтами, медиками.
ИЮЛЬ
Ненастье — редкое явление этой чудесной летней поры. Погромыхает на ясной лазури неба синеватое облачко, и вдруг прольется сквозь солнце крупный дождь. Пузырями покроются лужи. Это к грибам. Алмазами засверкают капли на листьях и тут же сразу просохнут. Вот последние облачка поодиночке сползают за горизонт. И опять необъятно широка и глубока кобальтовая синева небосвода. Только еще ярче блеск листвы и жарче медовый воздух в липах. Раскаленный шар солнца, играя лучами, ярко пламенеет и горячо печет.
Убавляются, но становятся все жарче и знойнее дни. Июльское солнце на вершине своего престола. Красные деньки. В полдень нельзя наступить босой ногой на горячий песок. Ласточки вьются над самой водой. Зяблики молчат. Одна горлинка — певица полудня — стонет на ветле. На улице ни души. Даже куры, опустив крылья и раскрыв клювы, забиваются в тень подворотни. А собакам лень лаять на прохожих. Они забрались в свои конуры и, высунув языки, часто дышат.
Июль — макушка лета. «Солнце поворачивает на зиму, а лето — на жары». Трепещет и дрожит жаркий воздух. Неподвижны в тени густые заросли трав и кустов. В золотистом мареве зеленый мираж июльского пейзажа.
Лесные травы — по пояс. Синеют изящные колокольчики, белеют нивяники-поповники, цветет золотистый зверобой, лиловеют шлемы пятнистого ятрыжника. Не видно ландыша, но есть ему заместительница: с кожистыми блестящими листьями белым-бела распустившаяся грушанка. Только яблочный запах ее погрубее ландышевого. Некошеные поляны зыблются цветами и непомятой муравой.
Под развесистыми кудрями белотелых берез из нежно-зеленых кустиков сочной травы застенчиво выглядывают шляпки черных грибов. А где побольше хвойной тени — желтеют лисички. В гористых березняках по мелкотравью попадаются разноцветные сыроежки.
В каждой бусинке росы смеется солнце. Зальется и смолкает птичка. Краше всех деревьев цветет и благоухает липа. Тенистые липняки будто обрызганы пенками. Весь лес хорош, но мимо липы пройти невозможно. Останавливает сильный аромат. Упиваются нектаром труженицы-пчелы. Весь день слышно их жужжащее гуденье. Начался главный взяток меда. Благовонная стихия медовой поры. Недаром в старину и месяц июль, и мед с лип носили одно чисто русское название липец.
Отцветают колосистые хлеба. Расходятся вширь изумрудные волны ржи. По ветру клонятся усатые колосья. Волнуется зеленое море озимых полей. Высок и густ травостой, зеленеют даже суходолы и косогоры. «Красное лето, зеленый покос».
С утра до вечера однообразно и монотонно стрекотанье сверчков и кузнечиков. Будто кто-то неутомимо и рьяно точит серебряную проволоку. Как это идет к задумчивой тишине леса, к просторам полей и скошенных лугов, к запаху душистого сена. Никуда не уйдешь от этой умиротворяющей музыки.
Длинны и ярки июльские зори. Заходящее солнце беглыми лучами озаряет облака, красит их в полутона всех цветов радуги. Ярусами плывут они, как горные цепи с позолоченными пиками. По-своему неповторим каждый заход и восход.
Хороши в июле ивановские ночи, опоэтизированные древними легендами, сказками о кладоискателях. Пышная июльская природа толкала наших предков к романтическим исканиям мнимого цветка папоротника.