Времена не выбирают

Но всё-таки сейчас этот самый стресс получился серьёзный. «Мозги кипят», — охарактеризовала его Катя. Чтобы не чокнуться от информационного голода, она отправила парней дрова колоть, а сама пошла на кухню — воды натаскать, заодно послушать, о чём болтают женщины, которым невдомёк, что ижорский язык, известный ей, очень похож на финский. Впрочем, женщины с опаской относились к высокой плечистой девице в штанах, простоволосой, но коротко стриженой, которая, засучив рукава, деловито носила воду из колодца. Здесь-то, за перетаскиванием, должно быть, уже двадцатой пары ведер и обнаружил её Данилыч.

— Обыскался тебя, — сказал он с облегчением, пока Катя невозмутимо переливала стылую воду в здоровенную бочку, из которой женщины с не меньшей скоростью черпали на свои нужды. — Когда сказали, что ты пошла кухонным бабам подсобить, не поверил.

— Ближе к делу, Саша, — спокойно прервала его эмоциональный поток «десятник».

— Бросай вёдра и пошли. Дело есть.

Не без скрытого удовольствия Катя отметила, что имидж образцового солдата в кои-то веки играет ей на руку. Во всяком случае, сей исторический персонаж, как и Пётр, тоже не видел в ней особу женского пола, и в данной ситуации это был большой плюс.

— Курьер прибыл, — негромко сказал ей Данилыч, едва они покинули пределы кухни. — В числе прочего письмо от твоего братца. Пишет, будто они уже в одном дневном переходе отсюда. Пишет, что шведы на них дважды наскакивали, а на третий раз прислали переговорщиков.

— При чём здесь я?

— Государь велит тебе делать, что писано было. Без отлагательств, начинать прямо сию минуту… Хрен его знает, что ты там понаписала, да только мне уже тошно бегать к тебе с поручениями, будто посыльному. Может, хоть намёк дашь, в чём там дело?

— Тебе всё расскажи, — пожала плечами Катя. — И кто мы, и откуда, и что делать собираемся. Слишком уж ты любопытный.

— Может, я помогу чем.

— Спасибо, Саша, но — нет. Тут я сама.

Такая навязчивость ей не понравилась до крайности. Из истории Катя знала, что Данилыч все свои знания ловко оборачивал в бизнес-проекты. А то, что она собиралась делать, могло стать недурственным таким бизнесом — если, конечно, задаться именно такой целью. Проблема была лишь в том, что материальная выгода могла погубить весь замысел на корню.

А что Женя близко, так это просто замечательно. Лучшего момента, чтобы на время «потеряться» среди таких же необычных по этим временам людей, просто не найти. Помаячила на горизонте, поспособствовала распусканию слухов — и хватит пока. Это был, можно сказать, «нулевой» пункт плана, который теперь закрыт. Пора переходить к пункту под номером «один».

«Вот ведь угораздило, — ругала она сама себя, пока умывалась у себя в комнате. — Там, у нас

, никогда не лезла в большую политику. Наоборот, политика всячески мешала нам жить. А здесь прямо бес попутал, сама напросилась… Ведь не дадут мне просто в армии служить. Пётр — не даст, у него кадровый голод в полный рост…»

Она не спрашивала: «Что делать?» Напротив, слишком хорошо представляла свои дальнейшие шаги. Но после первого — за очень, очень долгое время — эмоционального подъёма пришёл и первый за такой же длинный срок страх. Это произошло, когда Катя осознала, в события какого масштаба её угораздило ввязаться.

7

Если бы пришельцы из двадцать первого столетия попытались окинуть одним взглядом геополитическую обстановку хотя бы в Европе, то увидели бы весьма пёструю и интересную картину.

Во Франции царствовал «король-солнце» — уже немолодой Луи Четырнадцатый. Да, тот самый, который «государство — это я», после смерти в 1715 году оставивший госдолг, в разы превышавший госбюджет. Пруссия — ещё просто герцогство с амбициями, но его правитель, герцог Фридрих Третий Гогенцоллерн, уже начищает королевскую корону, чтобы сделаться Фридрихом Первым Прусским. Австрия — империя, но не Австрийская и тем более не Австро-Венгерская, а Священная Римская. С примечанием — «германской нации». Правил там Леопольд Первый Габсбург, который на всех своих портретах выглядел чуть ли не клоном несчастного урода Карла Второго Испанского.