Временной узел

В отношениях с мамой дело обстояло сложнее. Виновником их изменения, вернее сказать, охлаждения были мои видения. С возрастом видения мои не исчезли, а, наоборот, стали повторяться с регулярной частотой. Из них я все больше и больше узнавала о судьбе неизвестного мне человека по имени Валерий Воронков. Перед моим мысленным взором, как с экрана кинотеатра проходила вся его жизнь, порой в мельчайших подробностях. В минуты видений я думала как Валерий, чувствовала и переживала как он. Я даже ощущала те же запахи, которые ощущал этот мальчик. Валерий Воронков постепенно, но с неуклонным постоянством, вытеснял из моего сознания, из моей сущности Ирину Урсу. Естественно, что этот процесс не мог не сказаться на моих отношениях с близкими мне людьми и, прежде всего, с мамой. Дело усугублялось тем, что в моих видениях большое место заняла тетя Валерия, заменившая ему мать. Я стала часто думать о ней, вести с ней мысленные диалоги и даже обращаться к ней за советами.

Однажды мама попросила меня прибрать в моей комнате, поскольку вечером к нам должны были прийти гости, и они могли зайти ко мне. Я была очень занята в тот день, готовясь к завтрашнему концерту в музыкальной школе. Я попыталась объяснить это маме, но та накричала на меня и обвинила в тунеядстве и эгоизме. Она оставила меня в комнате и велела не выходить оттуда, пока там не будет наведен порядок. Я бросилась на кровать, уткнула лицо в подушку и слегка всплакнула от обиды. Тут мне на ум пришла мысль: как бы на месте мамы поступила тетя Зоя? Стала бы она заставлять меня заниматься уборкой перед ответственным концертом? В следующий момент я ощутила тетю Валерия рядом с собой.

– Давай разберемся, – предложила она, присаживаясь на край моей кровати, – тебе необходимо готовиться к завтрашнему экзамену. Так?

– Так, – подтвердила я.

– Но тебе также следует помочь маме, которая вместе с бабушкой занята на кухне приготовлением угощений для гостей. Так?

– Так, – менее охотно согласилась я.

– Как же быть? Как найти компромиссное решение?

– С мамой невозможно найти компромисс, – упрямо дернула я плечом, – компромисс достигается путем взаимных уступок. А мама на уступки никогда не идет. Она требует, чтобы я все делала так, как хочется ей.

– Но ведь она твоя мать. Она вправе это требовать.

– Тетя Зоя, почему ты ее защищаешь? Почему ты не хочешь меня понять?

– Я ее не защищаю. Просто я знаю один твой маленький секрет.

– Какой секрет, тетя Зоя?

– Ты собиралась вечером почитать книгу, которую взяла сегодня в библиотеке. Почему бы тебе не отложить чтение на завтра, а сегодня это время потратить на уборку комнаты?

– Тетя Зоя, откуда ты знаешь про книгу?

– Кто такая тетя Зоя? – вдруг раздался за моей спиной мамин голос. В один миг я соскочила с кровати и встала перед мамой, вытаращив испуганные глаза.

– Кто такая тетя Зоя? – повторила свой вопрос мама.

– Это… это… это персонаж из книги, которую я недавно прочитала.

– А почему ты с ней разговариваешь?

Мамин взгляд внимательно изучал мое лицо. Я не знала что ответить и низко склонила голову. С полминуты длилась немая сцена. Затем мама резко развернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью.

Вскоре после этого случая произошло еще одно событие, существенным образом повлиявшее на мои отношения с мамой. Одним летним, теплым утром я лежала в гамаке и читала книгу. По соседству от меня мама пекла сдобные булочки в небольшой русской печке, сложенной во дворе отцом. Книга оказалась неинтересной, и я не заметила, как задремала. Во сне у меня было видение.

Я видела, как мы с тетей Зоей доехали на метро до парка им. Горького, прошли сквозь колоннаду его центрального входа и направились к аттракционам. Мы остановились у колеса обозрения, и я предложил (себя я, естественно, представляла Валерием Воронковым) тете Зое прокатиться на нем.

– Что ты! Что ты! – замахала руками тетя, – я с детства высоты боюсь. Если хочешь, катайся без меня.

Сам я уже не раз катался на колесе вместе с Витькой, поэтому перспектива кататься в одиночестве меня мало прельщала. Мне хотелось подняться на высоту вместе с тетей и показать ей панораму города, Кремль, Красную Площадь и, конечно, наш дом. Я стал упрашивать тетю Зою проехать со мной. Она долго сопротивлялась моим уговорам и согласилась лишь после того, как я сказал, что одному мне тоже страшно подниматься наверх.

В кабине колеса обозрения мы с тетей оказались одни. Мы уселись на противоположных скамьях, и я заметил, как судорожно вцепились тетины пальцы в металлические прутья ограждения. Мне было забавно наблюдать за взрослым человеком, прошедшим сквозь ужасы Гражданской войны и теперь дрожащего от страха при подъеме на относительно небольшую высоту. Тетя, тем временем, опустила голову вниз и уперла взгляд в дно кабины.

– Тетя Зоя, смотри, вон Кремль! – крикнул я, пытаясь отвлечь тетю от ее переживаний. Тетина голова опустилась еще ниже, а пальцы рук побелели от напряжения.

– Тетя Зоя, вон наш дом! Смотри, тетя Зоя! – снова закричал я.