Время Бесов

— Это же просто чудо! — не слушая меня, воскликнула она. — Обязательно расскажи, как этот телевизор работает!

— Завтра же с утра и начну, — пообещал я, — а сейчас давай ложиться спать.

Глава 21

Спал я, несмотря на усталость, плохо. Потому и проспал дольше обычного, а когда встал, хозяина дома уже не было, он ушел продавать мой гульден. Даша уже сидела в их спальне и смотрела телевизор. Она была так этим увлечена, что едва кивнула мне головой. Мы сели со старушкой завтракать, и Зинаида Николаевна завела неспешный разговор о своем житье. Рассказывала она не интересно — перескакивала с темы на тему и путано говорила о своих знакомых и местных делах. К моему счастью, нас прервал вернувшийся Эдуард Львович. Выглядел он очень довольным.

— Ну что, продал? — первым делом спросила его жена.

— Ты, знаешь, — ответил старик, глядя почему-то не на нее, а на меня, — продал, но с большим трудом. Ни у кого нет денег. Еле-еле удалось уговорить Егорова.

— За сколько?

— Представляешь, целых пятьсот рублей! — с гордостью ответил историк.

Гульден весил три-четыре грамма, так что только золота в нем было долларов на тридцать-сорок, по самой скромной оценке.

— Надо же, какие деньги! — изумилась Зинаида Ивановна.

— Этого хватит, чтобы вы нас отвезли? — спросил я, не желая играть в детские игры.

Эдуард Львович отвел от меня взгляд и упер его в потолок, ища ответ на труднейший вопрос. Было видно, что ему очень хочется сказать, что денег не хватит, и попросить доплату. Выгадывая время, он начал считать вслух:

— Не знаю, — отвел взгляд историк, — только бензина уйдет сорок литров, — начал считать он.

— Как это сорок, вы что, хотите отвезти нас в Москву? — деланно удивился я.

— Нет, но у нас, знаете ли, такие плохие дороги, что не успеваешь заправляться. —

Потом, утвердившись взглядом в потолке, он начал отчетливо бормотать, считая непомерные расходы и убытки.

— Работу пропущу, амортизация машины, ужин, ночлег…

Мне стало стыдно за такую прямолинейную скаредность, тем более, что я перехватил его победно-утвердительный взгляд, посланный жене, который красноречиво говорил о том, что монету он продал выгодно,

— Конечно, я могу повезти и себе в убыток, только это будет зам неловко. Вот если учесть саблю, она тоже чего-нибудь стоит…

— Тогда, пожалуй, не стоит вас беспокоить, я лучше возьму такси, — вмешался я в его внутренний монолог.

— Ну, как же, разве можно, вы наш гость… А, сабля вам, что, очень дорога?

— Очень, — твердо сказал я. — О сабле можете забыть.

— Мне она не нужна, а вот для школьного музея…

— Это память о моем любимом дедушке, — сообщил я, прекращая торг. — Давайте договоримся, я плачу вам эти пятьсот рублей, а вы отвозите меня до места. Если вас не устраивает, то я поищу другие возможности и другого покупателя на гульден.

Старик смутился и тут же сдался:

— Конечно, конечно, я вас отвезу…

— Когда мы сможем выехать?

— Когда угодно, хоть сейчас, я вот только проверю машину…

В чем потомок портного не соврал, это в том, что машина находилась у него в идеальном состоянии. Его двадцатилетний «Москвич» был ухожен, вылизан и завелся с пол-оборота.

Делать нам здесь было больше нечего. Мы с Дашей сердечно распрощались с хозяйкой и сели в машину. Она открыла ворота, и мы выехали на знакомую центральную улицу Троицка. За прошедшие годы город почти не изменился, разве что обветшал. На улице даже не прибавилось фонарных столбов. Правда, в советское время улицы в нем заасфальтировали.

Жлобские маневры Эдуарда Львовича меня немного расстроили, но вскоре новые впечатления заслонили мелкие шалости нищего пенсионера. На выезде из города нас остановил дорожный инспектор. Страж движения, инспектор ГИБДД в звании младшего лейтенанта милиции, четко назвал свою должность, а вот фамилию, как-то скомкал. Был он, молод и, что называется, кровь с молоком, краснощек и коренаст. Единственно, что его портило — это глаза, ставшие из-за общей упитанности совсем маленькими. От этого казалось, что смотрит он на мир как-то излишне подозрительно. Инспектор небрежно осмотрел пустой салон «Москвича», царапнул взглядом нас с Дашей и простуженным голосом потребовал у водителя документы на транспортное средство.

Эдуард Львович засуетился, вышел из машины и протянул ему требуемые бумаги. Инспектор углубился в изучение техпаспорта. Читал он его очень долго, и почему-то при этом очень тяжело вздыхал. Что он рассчитывал узнать из этого короткого документа, неизвестно, но, видимо, нужной информации не получил и опять тяжело вздохнул.

— Откройте капот, — приказал он.

Старик безропотно выполнил приказ. Теперь инспектор принялся сверять номер кузова с записью в техпаспорте, Делал он это, не торопясь, видимо, наслаждаясь собственной значимостью.

— У вас есть зеркальце проверить номер двигателя? — окончив сверку, спросил он водителя.

— Нет, — виновато ответил Эдуард Львович.

Инспектор оторопело посмотрел на него, как бы удивляясь такому вопиющему нарушению правил дорожного движения. Но сразу санкций применять не стал, а только осуждающе покачал головой.