Время безмолвия (ЛП)

– Чушь собачья! Тебе плевать на Джессику, ты лишь хочешь вернуть ребенка своему брату, но я намереваюсь защитить свою подругу в независимости от того, что ты о ней думаешь. Ты понятия не имеешь, что значит расти одной, все время пытаясь спасти и защитить себя от всевозможных опасностей, особенно, когда ты – ребенок, – продолжила Кэтрин с полной страстью в голосе. – Ты слишком рано узнаешь, что за тебя некому заступиться, никто не придет тебе на помощь, если кто-нибудь поднимет на тебя руку или сделает нечто плохое. Люди постоянно отворачиваются, они не желают видеть изнаночную часть нашей жизни, им легче притвориться, будто этого всего…

– Я каждый день в своей работе показываю людям подобные уродства, – резко прервал ее Сандерс. – Именно этим я и занимаюсь. Я освещаю те вещи, которые люди с радостью бы скрыли. Поэтому не думай, что я отворачиваюсь, потому что это не так.

Ее щеки покраснели, и он заметил вспышку гнева в ее глазах. Ее грудь в унисон дыханию то поднималась, то опускалась, и Дилан понял, что хочет расстегнуть пуговицы на ее забрызганной краской рубашке и убедиться, что ее соски такие же розовые, как и ее щеки. Черт! Раньше он считал, что она просто хорошенькая, но теперь в порыве страсти она казалась нечто иным. А еще он позволил себе увлечься.

– Это совершенно разные вещи – рассказывать людям, что плохо в этом мире, и жить в подобном мире, – наконец, произнесла она, и эти слова к счастью отвлекли его от любования ее груди.

Дилан прочистил горло, пытаясь вспомнить, о чем они говорили. Кэтрин, кажется, становилась еще большим отвлечением, чем он мог себе представить.

– Конечно, ты права, – он уступил. – Так расскажи мне, как вы с Джессикой росли. Я обещаю не судить вас.

– Я сомневаюсь, что подобное возможно, – отрезала она. – Как ты вообще можешь оставаться объективным, когда рассказываешь свои истории? Ты кажешься человеком с чересчур сильными убеждениями.

– И мои убеждения становятся еще сильнее, когда дело касается близких, например, моего брата.

– Ну, а Джессика – моя сестра. Не стоит об этом забывать.

– Ладно. Пожалуйста, расскажи мне.

Кэтрин сделала пару вдохов, а затем продолжила:

– В приемных семьях главное – вписаться. Чтобы не испытывать волнений относительно того, что тебя могут выгнать из дома, в который ты попал, не нужно снова менять школу, нет необходимости заводить новых друзей, начинать все сначала. Не то чтобы все дома были хорошими, некоторые просто ужасны, а из некоторых даже стоит убегать. И в такие моменты единственные люди, которым ты можешь доверять, – другие дети, борющиеся, как и ты, за свою жизнь. Именно поэтому, когда находишь подобных друзей, которым можно довериться, ты начинаешь цепляться за свою жизнь.

Кэтрин обрисовала яркую и грустную картину, и Дилан должен был признать, что ему было жаль, через что пришлось пройти Кэтрин и Джессике. Да, его жизнь в семье тоже была не идеальной, но у него, по крайней мере, всегда был Джейк, который подхватывал его, присматривал за ним. Джейк не раз спасал его, вытаскивал из передряг, и Дилану потребовалась бы целая жизнь, чтобы вернуть долг своему брату.

– Сначала Джессика была очень тихой, – продолжила Кэтрин. – Несмотря на смерть ее родителей, она знала, что такое хорошее детство, но при этом понимала, чего лишилась, когда все стало слишком плохо. Некоторым из нас и этого не было дано, поэтому нам было легче со всем смириться. Но Джессика продолжала верить, что бабушка с дедушкой приедут за ней и спасут ее. Ей понадобилось много времени, чтобы отказаться от этой надежды и принять неизбежное. В конце концов, она осознала, что должна завести новую семью среди тех, где находилась, и такой семьей для нее стали я, Энди и Тереза. Мы старались присматривать друг за другом, но мы были вместе лишь несколько лет. Я сожалела, что после нашего расставания потеряла связь с Джессикой, поэтому была рада услышать, когда они с Терезой сообщили, что собираются навестить меня в Нью-Йорке во время своего путешествия по стране. – В глазах Кэтрин залегла печаль. – Если бы я только уговорила их не приезжать, возможно, ничего из этого не произошло бы. Но я не стала, и все случилось, и вот поэтому ты здесь.

– Что насчет тебя? Как для тебя протекала жизнь в приюте? Что случилось с твоими родителями?

– Я не хочу об этом говорить, – покачала девушка головой.

Он знал, что ему следует заткнуться и уважать ее личное пространство, но его съедало любопытство.

– Тебе было хуже, чем Джессике, не так ли?

– Сейчас не моя очередь рассказывать истории, – сказала Кэтрин. – Не раньше, чем ты.

– У меня нет истории.

– Конечно, есть… может, просто не понимаешь, что она у тебя есть.

Дилан нахмурился от этого загадочного заявления, чувствуя, как его охватывает холод. В его прошлом оставались белые пятна, вопросы без ответов, и он долгое время не пытался их раскрыть, расспросить обо всем. Возможно, когда-нибудь. Но точно не сегодня.

– А ты неплохо отвлекаешь людей, но давай все же вернемся к Энди Харту. Как нам его найти?

Кэтрин на секунду призадумалась.