Время больших отрицаний

- Понимаешь, главное дело, мы воспринимаем мир неправильно. Пространство не пустота. Настолько не, что там всего куда больше, чем в зримом мире. И частиц, и атомов. Дирак доказал 80 лет назад, а до сих пор не дошло. Важно уметь взять. Взять можно всяко: можно по Дираку, можно по Пецу...

И рассказал, как рвать "ядерные нити" на многие кусочки трилионным сверхкрутым НПВ.

Пока рассказывал, это были словеса. Но затем подвел к стенду, показал.

Извлекли образцы, смотрели, взвешивали. Впечатляло.

Хоть и впечатлило, но Панкратов вида не подал; критически осмотрел стенд.

- Электродная система многоступенчатой, до триллионных К, концентраций пространства-времени... моя, от ЛОМов, от ГиМ-3?

- Ага.

- А ты меня на шухера ставил.

Теперь НетСурьез сказал:

- Ну и что?

- Да нет, ничего. Используешь мои идеи, а меня на шухера...

- Вспомнил, спохватился! Весь Институт эти идеи гонит, пора привыкнуть.

Миша поднес к кучке под электродами счетчик Гейгера: тот сильно затрещал.

- Радиоактивны, куда они годны! Создашь - и распадутся.

- А ты хотел сразу стабильность, тишь да гладь после такого НПВ-удара! Надо искать режим. Взялись!

3.

В день текущий 7,367 дек Или

8 декабря в 8 ч 5 мин Земли

429-й день Шара

111-й день (120-я гал.мксек) Дрейфа М31

8 + 8 декабря на уровне 24

через 22.032 суток от Момента-0

в 740166000-й Шторм-цикл МВ

- они четыре К-месяца искали этот режим.

... Клали под колпак все новые образцы. Обеспечили вакуум (с ним, самым идеальным, межзвездным из МВ было просто: все рядом). От К100 к триллионным яркая точка сникала в ничто. НПВ-удар полевым "молотом" - возврат к К100: светится изрядная кучка. Проверили и ее - снова радиоактивна.

В исходной крупице была глина. В финальной кучке смешались спектры многих веществ, от углерода (больше всего) до ванадия. И все никуда не годилось, только в свинцовый контейнер. Даже в канализацию спустить нельзя.

- Слушай, теперь важна количественность, - сказал Панкратов. - Режимы с числами. Все фиксировать, все считать. Иначе стабильные не выделим.

- Компьютер нужен.

- Конечно. Даже два. Это мы мигом. Считать будем отдельно, на совпадение.

... они в ЛабДробДриб ходили голые и медленно, с экран-очками на глазах. Настолько круты барьеры на стенде с "НПВ-молотом", что, невзирая на экраны, даже малые просачивания К-триллионного пространства оттуда, "К-утечки" могли скрутить в бараний рог. Носить одежду, даже плавки, просто не имело смысла: все рвалось в клочья от каждого чуть ускоренного движения тела; даже от перемещения рядом металлического - то есть проводящего и тем искажающиего поля - предмета.

"Эдак одежд не напасешься!" - решили оба, снимая с себя очередные клочья.

Наиболее чутка к просачиваниям была область глаз: в них начинало давить, двоиться, возникала расплывчатая радужная окантовка предметов. Поэтому и наскоро сочинили и нацепили довольно громоздкие очки с электронными приставками.

В лаборатории было холодновато, об отоплении не позаботились, как включенные приборы нагреют воздух, так и ладно. Но и это их бодрило.

Тот, кто удалялся от края бункера в центр, к стенду с нависающими остриями электродов, уменьшался; движения его становились суетно-быстрыми.

И понятно, постоянно оба они, Миша и Имярек, были начисто "выбриты", без бровей и ресниц, без волосинки на груди, подмышками и внизу. Младенцы неопределенного возраста.

Но Але Миша был дорог и такой; может, даже более.

... И ему не надо вниз, в ту квартиру. Спуститься на 144-й в гостиницу, в свой люкс, поесть, поспать, потрахать жену (она, спасибо ей, всегда подгадывала в нужное время), обсудить и проверить дела семейные, - и отослать вниз. К детям. Нечего здесь расходовать зря жизнь.

- А через часок снова сюда? - Звонким, чуть вибрирующим голосом уточняет Аля; она снова распышнела, груди торчком. - Или не надо?

- Еще и как надо! Чтоб была здесь как штык. Пока!..

И опять на крышу с харчами и термосом для НетСурьеза, который вообще забыл о всех иных территориях НИИ и мира. Миша чуть не силком водил его в профилакторий на 144-й уровень: поплавать в бассейне, покачать мускулы на тренажерах, попотеть в сауне - с пивком или чаем.

- А то ж загнешься раньше времени, раньше, чем сделаем. От тебя и так половина осталась.

- Слушай, отвяжись! - наконец, не выдержал тот. - Тебе, благополучному поросенку, это не понять: после всего, что было, я работаю. И могу.

- Это я-то благополучный поросенок?! - опешил Миша. - Ничего себе.

А потом раздумался: если он, вышвырнутый из обычной жизни в НПВ-мир, как в ссылку или эмиграцию, выглядит в глазах Имярека благополучным поросенком, то... какова же у него-то была жизнь? Даже имя свое сообщить не желает - все равно как саньясин.

... Миша не воспринимал НетСурьеза по внешности, ни по голосу даже. Ему это было как-то неинтересно, как тот выглядит, неважно. Глыба мысли. Это ощущалось, было и обликом, и сутью.

Но после этого обмена репликами как-то более присмотрелся.