– Я согласен, наверное, так оно и есть. И сегодня мне хочется поговорить с вами о вашем отношении к идее, которую отстаивают коммунисты. Смотрите, сколько сил против нее! От Парламентской ассамблеи Совета Европы до наших доморощенных антикоммунистов, находящихся ныне у власти, от президента Буша до президента Путина. Ясно, что приверженность ваша этой идее не дает вам, профессору МГУ, никаких жизненных дивидендов. Наоборот! Было бы иначе – жизнь ваша была бы теперь и спокойнее, и удобнее, и материально гораздо обеспеченнее. Да и карьеру наверняка сделали бы большую. Собственно, это определялось уже в августе 1991-го, когда многие, в том числе ваши коллеги, порвали и с Коммунистической партией, и с коммунистической идеей. Обоснования у разных людей в чем-то, может быть, разные, но факт есть факт. Вы остались коммунистом. А могли бы оказаться, скажем, в «Единой России», или, если раньше, в каком-нибудь «Нашем доме», или «Демократическом выборе»?
– Видите ли, передо мной такой вопрос никогда просто не стоял. Если допустить то, о чем вы сейчас говорите – ну, скажем, какую-то высокую административную должность ценой отказа от своих идейных убеждений, то я не был бы тогда в согласии со своей совестью. А жить, находясь не в согласии с совестью, – это, по-моему, вообще не жизнь.
Для меня вопрос справедливости нашей идеи и справедливости того общества, которое мы строили, и в то время был ясен и ясен сегодня, и никакие попытки опорочить всё это на меня не влияют. Извините, но, как мне представляется, я могу нормально критически мыслить. Могу спокойно анализировать, отделить существенное от несущественного. Понимаете меня?
– Конечно.
– Ведь что произошло? На самом деле людей, которые считают нашу идею правильной и советский строй более справедливым, гораздо больше, нежели осталось в КПРФ. По разным причинам они не в нашей партии. Ну, наверное, многие думают, что этот строй пришел надолго, а надо заботиться о сегодняшнем существовании, о своей семье и так далее. Я даже не в порядке осуждения это говорю, а в порядке размышления.
Но все-таки... Не люблю и не хочу громких слов, однако есть, видимо, то, что закладывается родителями, всей системой воспитания. И вот для меня в жизни очень важными были слова одной нашей советской песни: «Раньше думай о Родине, а потом о себе». Если же я изменю этому принципу, то буду очень плохо себя чувствовать. Реально, органически плохо чувствовать!
Так что не пришлось мне мучиться выбором и чинить какое-то насилие над собой, чтобы остаться на том пути, по которому я сейчас иду. Наоборот, насилием было бы другое. А зачем?
– Скажите, а в ходе встреч с избирателями перед выборами в Московскую городскую думу эта тема как-то звучала?
– Да. И я почувствовал: люди очень хорошо относятся к тем, кто сохранил свои убеждения. Очень хорошо! Мы потом даже включили это в нашу предвыборную формулу: «Кто верен убеждениям, тот верен обещаниям». То есть нам вы, товарищи, можете верить уже потому, что в самые трудные времена мы сохранили свои убеждения. Значит, приложим все силы, чтобы и обещания свои выполнить. Но вы помогайте нам в этом. А в том, что мы искренне хотим это сделать, можете не сомневаться.
– Тут встает важнейший вопрос – о доверии людей. О доверии к нашей партии. Вопрос, в который, согласитесь, упирается очень многое. Рост партийных рядов, привлечение молодежи, наши успехи на выборах – всё в значительной степени зависит именно от доверия. Как же шире завоевывать его?
– У меня в школе был замечательный преподаватель математики – Роман Степанович Курченков. Я бы сказал, выдающаяся личность! Именно ему я обязан любовью к математике и шахматам, не говоря уж о том, что он был еще и талантливым музыкантом, руководителем городского хора, как композитор написал великолепную песню о родном нашем Богородицке, ставшую гимном города.
Но сейчас я хочу сделать акцент вот на чем. Он, Роман Степанович, заставил меня впервые задуматься, а потом и окончательно утвердиться в следующем выводе: если кто-то в школе имеет нелюбимый предмет, значит, ему не помогли этот предмет понять. Не было, значит, такого учителя. А если бы понял, то и полюбил бы.
Понять! Это относится вовсе не только к школьным предметам, а к жизни вообще. Безусловно, от этого во многом, даже в первую очередь, по-моему, зависит и доверие к нашей партии.
– То есть люди должны хорошо понять, к чему мы стремимся, чтобы поверить нам?
– Совершенно верно. Понять наше советское прошлое, которое подвергнуто в массовом сознании такому чудовищному извращению. Понять наши сегодняшние дела, намерения, планы. И, разумеется, очень существенно, чтобы нравственный облик и поведение коммунистов соответствовали тем принципам, которые мы провозглашаем. Ведь о партии судят по каждому из нас, и нельзя забывать: ты представляешь не только себя, но и партию.
– Как вы считаете, во время предвыборной кампании в Москве удалось чего-то достигнуть в лучшем понимании людьми КПРФ?