Время борьбы

Пусть тогда, в детстве, я этого вполне еще не осознавал. Неважно. Я это чувствовал, что, пожалуй, не менее значимо. И такое чувство – чувство справедливости – мне было передано если не от рождения, то всем существом окружающей жизни и всеми книжками, которые я читал, начиная с наших русских народных сказок. Сказки, песни, былины, Пушкин и Гоголь, Некрасов и Толстой – всё это было о том, что нельзя обижать слабого, нельзя обирать бедного, нельзя унижать и оскорблять человека, поскольку он – человек, а люди все равны.

Тогда не добавлялось, конечно: равны перед Богом. Не звучало на школьных уроках имя Христа. Но дух-то Христов, дух справедливости, при безусловно, казалось бы, атеистическом воспитании воспринимался нами, причем как нечто самое жизненно основное. Потому что он был сутью всей нашей жизни советской, строившейся после Великого Октября.

Дух справедливости. Она, справедливость, – выше и дороже любых денег, любого богатства, выше всего на свете. И Советская Родина, за которую во время Великой Отечественной шли в бой наши солдаты, была воплощением справедливости. И Революция произошла во имя неё. Недаром же Александру Блоку, гениальному русскому поэту с обостренным чувством справедливости, увиделся во главе той внешне отталкивающей голытьбы, что составляла революционный строй (или «сброд»?), «в белом венчике из роз впереди Исус Христос».

Прочтем у другого русского гения – композитора Георгия Свиридова: «Художник различает свет, как бы ни был мал иной раз источник, и возглашает этот свет. Чем более он стихийно одарен, тем интенсивней он возглашает о том, что видит этот свет, эту вспышку, протуберанец. Пример тому – великие русские поэты: Горький, Блок, Есенин, Маяковский, видевшие в Революции свет надежды, источник глубоких и благотворных для мира перемен».

* * *

Виден ли этот свет сегодня, по прошествии девяти десятилетий? Виден ли он не только позади, но и впереди?

Вопросы настолько важные, что, думается, и не может быть для нас ничего важнее.

О, какой мглой окутано за последние годы сознание многих и многих! В каком непроглядном, ядовитом, разъедающем очи болотном тумане приходится существовать! Вот и сдвинулся разум даже у тех, кто родился, учился, всю свою жизнь прожил при Советской власти и кому вроде бы излишне разъяснять ее достоинства.

Впрочем, любопытно следующее. Нынче не редкость встретить странную логику: человек может и признать, что многое в советское время было значительно лучше, нежели сейчас, однако всё это бесспорно лучшее никак не соединяется с Октябрьской революцией, которую тот же человек с чужих слов презрительно именует переворотом и проклинает как самое злое антироссийское зло.

Но ведь Советская власть не сама собой возникла. Она рождена Октябрьской революцией, и все блага, которые, пройдя через огромные преграды, страшные катаклизмы и мучительные испытания, в конце концов, дала народу, есть великие блага Великого Октября.

Да, теперь внушают, что и благ никаких не было, потому что не было, дескать, ста сортов колбасы, как в Швеции, или столько личных автомашин, как в Америке. И совсем не просто (пока еще не просто?) разъяснить многим простую истину, что было у нас зато нечто гораздо большее.

Было больше справедливости.

Ну как донести это до сознания, всецело поглощенного только лимузинами и колбасой?

Октябрьскую революцию клянут за лозунг «Грабь награбленное!», которого, кстати, у нее не было. Но если даже и в такой анархической форме происходила где-то «экспроприация экспроприаторов», всё равно хочется спросить: неужели это нравственно хуже, чем «Грабь заработанное!», что реализовали после своей так называемой августовской революции 1991 года пришедшие к власти руководители России?

Вот вернулись господа вместо товарищей. Хорошо? После Октября к господам в их роскошные и безразмерно большие хоромы подселяли людей из лачуг и подвалов. Нынче тех, кто оказался в нищете и не в силах платить за безумно подскочившее в цене жилье, вышвыривают из предоставленных Советской властью квартир.

Говорят, по Конституции у всех нас есть все гражданские права. Но главного права – на жизнь – у многих, оказывается, нет. Настоящее право на жизнь только у того, кто, как минимум, может теперь оплатить и квартиру, и нормальное питание, и дорогую операцию, и лекарства, не доступные для большинства.

В народе всегда считалось безнравственным, аморальным, совершенно недопустимым положение, когда у одного человека было всё, а у другого – ничего. И Советская власть такое не допускала.

Теперь это – норма, и эксплуатация человека человеком, искоренить которую ставил как главную задачу Великий Октябрь, вновь стала нормой. А фантастические богатства кучки нынешних олигархов, ограбивших народ, и нищета миллионов – пока лишь вынужденный повод власти время от времени поговорить «о сокращении слишком большого разрыва в доходах», глухо замалчивая коренную несправедливость жизнеустройства, в которую страна отброшена после ликвидации достижений социалистической революции.

* * *