Время быть русским

У каждого народа, если он хочет иметь будущее, должна быть своя каста защитников и правителей — кшатриев, говоря по-арийски. Я далеко не единственный потомок русских дворян в нашей партии, и думаю, что это только укрепляет нас. Кстати, с петровских времен в России дворянство зачастую предоставлялось (жаловалось) за заслуги перед Отечеством. Именно так стал дворянином мой прадед, внук черносошного крестьянина и сын сельского учителя, пройдя путь от матроса до генерала царской армии. Если бы не революция, русское дворянское сословие продолжало бы пополняться десятками миллионов (!) людей, имеющих определенные офицерские звания, научные степени и т. д. И сегодня очень многие из моих товарищей по партии имели бы тогда дворянский диплом. Ведь селекция в здоровом обществе никогда не прекращается.

О бабочке. Я одеваю ее редко, выступая лишь перед соответствующей аудиторией. Практика говорит, что наш общий противник не очень-то боится националиста в сапогах и черной гимнастерке, поскольку давно научился справляться с проявлениями стихийного народного гнева. А вот националист в бабочке — ученый, публицист, банкир, администратор высшего звена, адвокат — внушает ему ужас. Ибо это проявление национализма общественных элит — национализма респектабельного, легального, рационального, интеллектуального, если хотите, — но от того еще более радикального и последовательного. Национализма, который не призывает к битью стекол, но идет, тем не менее, до конца.

На Вас вешают ярлык «хохлофоба». Справедливо ли?

— Наша трагедия в том, что мы, русские, продолжаем считать украинцев своими самыми близкими и любимыми родственниками, родными братьями, в то время как они сами уже далеко так не считают. Проработав несколько лет замдиректора по науке Института стран СНГ (я особо отвечал именно за украинское направление), я хорошо знаю, что творят сегодня эти «братья» с русскими на Украине, как насильственно украинизируют нас, превращая в беспамятных манкуртов, а то и в янычар. Посещая даже немногие оставшиеся «русские» школы (где преподают на русском языке), русские дети вынуждены учиться по украинским учебникам истории, а там Россия предстает как главный враг, насчитывается четыре (!) русско-украинские войны и т. д. Берете в руки атлас по истории для пятого класса — и видите на красочной обложке, как казаки рубят саблями московских стрельцов… Это ли не издевательство над нашими единокровными детьми! И это еще цветочки. Из 43 русских театров осталось 13, единственный вуз, где разрешено преподавание на русском языке — Таврический университет, и т. д. Против нас, русских, Киевом развязан самый настоящий этноцид, и наш святой долг — не мириться с ним, не закрывать на него глаза.

Но против украинцев как таковых я лично ничего не имею. Моя прабабка Ольга Андреевна в девичестве — Майданюк, значит во мне течет и украинская кровь. Я с удовольствием и достаточно свободно читаю по-украински. Свою старшую дочь я выдал за украинца (правда, российского уроженца) и люблю его, как сына. От них у меня растет внук и внучка.

Итак, резюмируйте: чем вы отличаетесь от других партий, от ваших предшественников, в том числе?

— Во-первых и прежде всего — всем вышеперечисленным: 1) мы — единственная партия, последовательно исповедующая национализм; 2) мы твердо стоим против ига еврейской мафии; 3) у нас не предусмотрен «фюрер»; 4) мы отличаемся объединительным характером (партия-коалиция), наличием четких юридических разработок и убедительной платформой, в которой речь идет о правах и интересах русского и других коренных народов России и которая устраивает людей самых разных идеологических и конфессиональных приверженностей; 5) наконец, мы — партия национальной революции и китайского пути развития. При этом мы — легальная партия, использующая только легальные приемы политической борьбы; под революцией мы понимаем коренные преобразования общественной жизни, которые могут быть осуществлены и мирным путем, как в 1991–1993 гг. Терроризм, экстремизм — не наш метод.

Во-вторых, мы отличаемся от предшественников (да и от наличествующих общественных объединений) рядом принципиальных позиций в партстроительстве: мы приветствуем горизонтальные связи членов партии среди других партий и движений, поскольку не боимся конкуренции; мы настаиваем на широкой информированности наших членов и тем более руководителей, мы не ограничиваем их скудным информационным пайком, прошедшим партийную цензуру; мы приветствуем инициативу с мест (лишь бы она не подвела нас «под монастырь») — и т. д. То есть, мы как партия всего народа, всей нации, открыты и готовы к любым встречам, к любому диалогу.

Каково ваше отношение к профсоюзам?