Время Ч.

«По одной из версий, причиной расправы над Хлебниковым могли стать его книги, речь в которых шла о становлении российского капитализма в 1990-х годах. Так, в книге „Крестный отец Кремля“, посвященной деятельности Бориса Березовского, Хлебников останавливается на сотрудничестве предпринимателя с чеченскими преступными группировками и, в частности, раскрывает механизм махинаций с так называемым „чеченскими“ авизо в 1992–1993 годах, с помощью которых из российской банковской системы преступными группами были выкачаны, по разным оценкам, от 2 до 3 миллиардов долларов. По данным П. Хлебникова, к аферам с фальшивыми авизо также были причастны сотрудничавшие с Б. Березовским братья Черные. В 1995 году МВД сообщало, что оно расследует деятельность близкой Черным компании Trans-CIS, заработавшей свои первые деньги через банки-пустышки в Чечне. Однако позднее выяснилось, что архивы Центрального банка в Грозном были целенаправленно уничтожены в ходе первой чеченской войны».

И еще одна цитата.

«Депутат Государственной Думы РФ, член комитета по безопасности Геннадий Гудков отметил: „Отдельно хочу сказать о связях Березовского и Черных с чеченскими террористами и махинациями с авизо. Известно, что со времен грозненского офшора у Черных крепкие связи с чеченскими авторитетными людьми. Крепкие ребята из Чечни регулярно появляются в местах, где у Черных случается кризис с бизнесом. Об этом говорят многие очевидцы“, – резюмирует Гудков...»

Мы расстались этой ночью очень поздно. Питер что-то весь вечер сосредоточенно записывал в свой блокнот. Майкл был задумчив.

– Я знаю, что Михаила Черного не пускают в США, но, если бы удалось доказать его причастность в совершении хоть какого-то крупного преступления, его бы могли бы арестовать и в Израиле. То же самое касается и Березовского. Но и его в Лондоне никто не арестовывает. Получается, наш брат писал обо всех этих махинациях зря? Вот в это я никогда не поверю! – говорит Майкл, пока Питер продолжает делать свои загадочные записи.

Наконец, тот отрывается от блокнота и произносит громко и жестко, обращаясь то ли к Майклу, то ли ко мне:

– Мы все равно будем бороться за то, чтобы это дело было доведено до конца. Кто бы за этим убийством ни стоял. Мы будем еще раз обращаться в администрацию американского президента, и российского. Мы будем бороться.

Мы попрощались. Я знаю, что и Майкл, и Питер сделают все, чтобы дело об убийстве их брата было доведено до конца. Еще я знаю, что им никогда не понять, что такое российская коррупция, что такое настоящая мафия, кто стоит за большими деньгами и, главное, что эти люди готовы сделать, чтобы их защитить. Ничего этого я братьям Хлебниковым говорить не стал. Как никогда не говорил и Полу, пока тот был еще жив. Боюсь, что он так и не понял эту загадочную страну Россию, которую так любил...

Поймав такси, через пять минут я был уже на Бродвее. Моя командировка в Нью-Йорк подошла к концу. Оставалось лишь нанести визит Александру Гранту. Мы же теперь писали историю Михаила Черного вместе...

– Как ты думаешь, почему Черный не проводит в Штатах никакой пиар-кампании в прессе, чтобы его имя просто так не полоскалось на страницах газет? Он мог бы изменить общественное мнение и добиться возможности приезжать сюда снова, – сказал я Саше, когда мы поздно вечером расположились за столиком уютного ресторана на 7-й авеню.