Время Ч.

Именно эти разногласия вобьют первую дюжину гвоздей в гроб TWG. И именно они покажут, что пройдет немного времени и каждый из тех, кто когда-то был знаком с Черным и его методами ведения бизнеса, изберет иной, свой путь. И путь этот будет у всех разный. Кто-то вообще уйдет из бизнеса и просто продаст акции, кто-то захочет вытеснить конкурентов и стать «алюминиевым королем» в своем регионе, кто-то раскрутит один, но большой завод и станет влиятельной политической фигурой и медиамагнатом, а кто-то выстроит настоящую империю, проявив настоящее стратегическое мышление.

Парадоксально, но факт: алюминиевые заводы России дались братьям Черным очень тяжело. В отличие от угля и меди. Видимо, слишком разные люди сошлись вокруг них: со своими интересами и со своим представлением не только о бизнесе, но и о жизни. И все последующие семь лет, до конца 2001 года, вокруг алюминиевых заводов России борьба будет идти постоянно. Только не Черные будут ею руководить. Вопреки их желанию, зато согласно принципам построения новой экономической инфрастуктуры страны на их место придут другие.

И еще один интересный факт. Если присмотреться к деятельности Михаила Черного, то мы заметим, что все его глобальные и успешные проекты и схемы (а так получилось, что это схемы, применявшиеся именно в России) работали максимально эффективно не более двух лет. Потом начинали возникать проблемы, конфликты, уголовные дела... В итоге проект либо перерождался, либо погибал. Причем речь идет не о том, что проекты были неприбыльны, наоборот – они приносили деньги, и немалые. Речь о другом: проекты в том виде, как их единожды замыслил Михаил Черный, не имели перспективы.

Сам он тогда, в России середины 1990-х годов, этого не понял. Или просто не заметил. Или не захотел перестраиваться. Поэтому был вытеснен из бизнеса. Значительно позже, но это ведь уже факт!

Кстати о бизнесе. Жесткость позиции Михаила, нежелание улавливать изменение глобальной ситуации, излишняя уверенность в собственном успехе, равно как и неучет человеческого фактора на местах, сказались и на их отношениях со Львом. В 1996–1997 годах братья серьезно поссорились и разделили бизнес, причем расхождение носило принципиальный характер. Нет, не в смысле ругани и проклятий в адрес друг друга – этого, как говорится в старом еврейском анекдоте, не дождетесь. Лев пошел по линии концентрации усилий, а Михаил, наоборот, по нисходящей. Его новые проекты раз от раза становились все меньше и меньше по размаху и прибыли в новых, все более мелких и неизведанных (с точки зрения правил ведения крупного бизнеса) странах, где его также будут преследовать неудачи. И что характерно – с каждым разом все громче и громче будут греметь по всему миру скандалы вокруг имени Михаила Черного. Причем некоторые из этих скандалов будут носить откровенно кровавый окрас. И это тоже показатель начинавшегося заката империи Михаила Черного... Заката, по сути начавшегося именно тогда, в 1997 году...

Глава 8

Люди гибнут за металл

Три загадочных убийства

Ресторанчик «Пикадилли» в самом начале Ленинского проспекта является не самым, прямо скажем, любимым местом для оперативников центрального аппарата МВД. Расположенный в ста метрах от здания на Житной (офис МВД РФ), раньше он был для высшего офицерского состава очень даже популярным местом для проведения обедов, праздничных застолий и деловых встреч. Раньше... Пока Департамент собственной безопасности МВД и УСБ ФСБ не установили за несколькими столиками прослушку. В «Пикадилли» Николай Петрович идти категорически отказался. Поэтому с генералом Главного управления по борьбе с организованной преступностью Министерства внутренних дел, назовем его Николаем Петровичем, мы встречались в молодежной «Шоколаднице» на Якиманке, прямо напротив служебного входа в его родное ведомство. Расположившись за одним из столиков по соседству с какими-то студентами, мы разговаривали полушепотом. У многих генералов такая манера сохранилась, видимо, еще с советских времен. Лучше бы они в «Пикадилли» шепотом разговаривали. За время нашей беседы мне пришлось Николая Петровича переспрашивать несколько раз, да и диктофонную запись потом я расшифровывал несколько часов. Ну что уж поделать: конспирация!