Время, чтобы вспомнить все

Супружеская пара обычно представляется миру в ложном свете, но мир эту выставленную перед ним картину, ложную до нелепости, считает приемлемой и успокоительной. Пара состоит из мужчины и женщины, и то, что происходит между ними, миру неизвестно, он этого знать не может и не жаждет и узнает лишь в тех случаях, когда эта пара настолько несчастлива, что ее частная жизнь становится общеизвестной. Однако то, что с приемлемой и успокоительной точки зрения считается счастливой семьей, признается таковой до тех пор, пока пара выглядит как единый союз и не проявляет ни малейших признаков беспорядка. И любая пара совершит большую ошибку, если впустит к себе внешний мир хоть на несколько секунд и позволит ему узреть даже самое крохотное свое несчастье. Целостность союза тут же будет разрушена, а стоит ее разрушить, как мир уже жаждет знать, что еще за всем этим кроется. И даже если в эту минуту ничего больше не кроется, то толпе достаточно и того, что эти двое живы, а значит, способны дышать и любить, а также дышать и ненавидеть, и уже тем, что они дышат, любят и ненавидят, они удовлетворяют ненасытное любопытство толпы до тех пор, пока она не перекинется на что-то другое. Шлюхи Бена Чапина и горничная увидели

его супружескую жизнь изнутри, но эти шлюхи и эта корыстная горничная сами были настолько несчастливы и настолько глубоко погружены в свои несчастья, что им не было никакого дела до несчастий чужого им человека. И в этом отношении Бену Чапину и его жене повезло: равнодушные шлюхи и горничная оказались единственными, кому довелось увидеть их жизнь изнутри. А все остальные видели счастливую пару и многолетнее супружество этой счастливой пары, у которой, вероятно, можно было даже попросить рецепт формулы счастливого супружества. И в собственной маленькой семье Чапин в лице их сына был кандидат на счастливое супружество, который с радостью бы воспользовался их советами и жизненным опытом. Супруги Чапин настолько тщательно сохраняли видимость нерушимости своего союза, что их сын — человек весьма проницательный — ни разу не подверг сомнению истинность этой картины. И потому Чапины имели полное право на чувство собственного превосходства: они сумели сберечь свою тайну от окружающего мира и сумели заставить этот мир поверить в то, что им хотелось. Попросту говоря, у них было невероятно успешное, примерное супружество. На самом деле они демонстрировали успешное супружество в те дни, когда публично провозглашенные неуспешные супружества были редкостью. Среди их близких приятелей порой встречались несчастные браки, причина несчастья которых обычно приписывалась пьянству мужа, но в американской истории семей Чапин и Хофман не было еще ни одного развода. По неписаным законам тех времен Бен мог безнаказанно бить и насиловать свою жену: вопли избиваемых жен доносились не только из бедных кварталов города, где они, разумеется, тоже раздавались, и раздавались чаще. Но благодаря присущему им чувству превосходства Бен и Шарлотт следовали коду джентльменов и леди, который регулировал поведение в обществе, личное поведение дома и в том числе акт деторождения. Джентльмен никогда не добивался дамы силой, а дама, щадя его гордость, обычно заявляла, что у нее безумно болит голова или что сегодня неудачный день месяца. В случае с Беном и Шарлотт код действительно регулировал их поведение; он регулировал его и в ранние годы их супружества, поэтому ко времени, когда Шарлотт сделала свое заявление, за которым последовали годы отказа, Бен уже вошел в привычку потакать ее желаниям. Он соглашался с ними потому, что верил: так надо; ему никогда не приходил в голову тот факт — а это был действительно факт, — что, если бы он пренебрег ее желаниями, ей некому было бы пожаловаться. Она не стала бы никому доверять свои тайны, не стала бы звать на помощь и не ушла бы от него. Это были времена, когда женщина из такой семьи, как у Шарлотт, считала невообразимым рассказать другой женщине о том, что муж видел ее обнаженную грудь. Описание же более интимных подробностей считалось еще невообразимей, а признание в сексуальной несовместимости было просто невероятным.

Итак, все посторонние считали супружество матери и отца Джо Чапина чрезвычайно успешным.