Время изоляции, 1951–2000 гг.

Но самый знаменитый текст, конечно – «Сто часов счастья», который Пугачёва называла долго своей визитной карточкой. Кстати говоря, именно Пугачёва сделала Тушнову всенародно знаменитой, потому что лирический образ Пугачёвой, наверное, каким-то образом взят, списан с тушновской лирической героини. Я когда-то Пугачёву спросил, почему она из всех блестящих ровесниц единственная получила такую славу. Она говорит: «Наверное, по мне было видно, что я в случае чего обойдусь. По мне было видно, что мне это не очень надо, что если вот будет не по-моему, то я вообще это всё отшвырну и дальше пойду». Да, это было видно. А это тушновская позиция, потому что «обойдусь» – это и есть до некоторой степени главный слоган её лирической героини. Она не требует, не настаивает – она принимает участь. Но она, конечно, даёт понять, что бывает с человеком, который от неё отказался:

Сто часов счастья…Разве этого мало?Я его, как песок золотой,намывала,собирала любовно, неутомимо,по крупице, по капле,по искре, по блёстке,создавала его из тумана и дыма,принимала в подарокот каждой звезды и берёзки…Сколько дней проводилаза счастьем в погонена продрогшем перроне,

в гремящем вагоне,в час отлёта его настигалана аэродроме,обнимала его, согревалав нетопленном доме.Ворожила над ним, колдовала…Случалось, бывало,что из горького горяя счастье своё добывала.Это зря говорится,что надо счастливой родиться.Нужно только, чтоб сердцене стыдилось над счастьем трудиться,чтобы не было сердце

лениво, спесиво,чтоб за малую малостьоно говорило «спасибо».

И это «спасибо» звучит тоже довольно издевательски, потому что это очень гордое стихотворение, это 1962 год. Для сравнения можно вспомнить Друнину – тоже человека с военным опытом, но, правда, не медицинским, а гораздо более горьким, и не госпитальным, а боевым. Вот у Друниной всё-таки женщина заявляет свои права гораздо жёстче: она воюет и в любовных стихах, а Тушнова не воюет никогда. У неё есть такая знаменитая история:

Ну что же, можешь покинуть,можешь со мной расстаться, –из моего богатстваничего другой не отдастся.Не в твоей это власти,как было, так всё и будет.От моего злосчастьясчастья ей не прибудет.Ни любви ей,ни ласки

не добавится ни крупицы!Не удастся тебе,не удастсядушой моей откупиться.Напрасно стараться будешь:нет любви – не добудешь,есть любовь – не забудешь,только счастье загубишь.Рыжей глиной засыплешь,за упокой выпьешь…Домой воротишься – пусто,из дому выйдешь – пусто,в сердце заглянешь – пусто,на веки веков – пусто!

Это очень простые, гордые, я бы сказал, мужественные стихи, если бы они не были такими женственными. Вот что обаятельно в тушновской лирической героине – она никогда не женщина-вамп. Женщина-вамп, или fatale, роковая женщина – та, которая не знает, чего она хочет, та, которая мужчину принципиально всё время мучает. И, может быть, если бы такая встретилась Яшину, он к ней и ушёл бы для того, чтобы погибнуть. А Тушнова очень деликатная героиня, она и счастья просит как в самой знаменитой авторской песне на её стихи у Дулова:

Ну, пожалуйста, пожалуйста,в самолёт меня возьми,на усталость мне пожалуйся,на плече моём усни.Руку дай, сводя по лесенке,на другом краю земли,где встают, как счастья вестники,горы дымные вдали…‹…›Выпьем мы за счастье трудное,за дорогу без конца,за слепые, безрассудные,неподсудные сердца…