Время кобольда

«Отличное, блин, определение для сына! Может быть, следовало меня утилизовать как неудачный образец и начать заново? Почему вы так не поступили? Ах, да вы же умерли. Это, наверное, педагогическая победа…»

«С твоей стороны очень глупо перекладывать на нас ответственность за собственную никчёмность. У тебя были все возможности, и ты сознательно ими пренебрёг. Вечные тройки по математике! У тебя лучший репетитор! Ты просто лентяй! Человек-лентягус!»

В какой-то момент я понимаю, что диалог идёт в настоящем времени, а я смотрю на них снизу вверх.

«Ты сопротивляешься из чистого упрямства! Любая твоя реплика начинается с „нет“ или „но“!»

«Нет, пап, я…»

«Вот! Вот об этом я и говорю!»

«Но, пап, я же…»

«Ты упрямый, как осёл! Не слышишь никого, кроме себя! Никогда не признаёшь своей неправоты!»

Я хочу сказать: «Ты в зеркало давно смотрел?» — но не могу, потому что мне снова десять лет, а в этом возрасте коммуникации с родителями анизотропны. По крайней мере, у меня. Были.

После ужина десятилетнего меня отправляют спать. В кабинет. На раскладушку. Одна радость — ко мне приходит кот. Он урчит, усыпляя.

Просыпаюсь утром взрослым, и всё начинается с начала. Этого ли я хотел, когда просил хшайту вернуть мне родителей?

***

Осталось буквально две странички, но я что-то расхотел их читать.

— Эй, народ! Мне определённо надо выпить.

— Аркогорь не ресает пробрем, Кэп-сама, — азиатка откладывает толстый том маминых записей.

— С водой та же фигня, Сэкиль.

Глава 26. Аспид

Birds of a feather flock together.

Lewis Carroll. Alice in Wonderland

— Давайте ещё раз вернёмся к истории с колдуном.

— Увы, я не помню её окончания. Вся эта встреча кажется плодом воображения, уж слишком странно всё было. Может, я просто уснул пьяный в машине и всё увидел во сне. А кровь… Ну, подшутил кто-то. Это вполне в духе кирзового юмора ЧВК-шников — зарезать петуха, полить спящего кровью, сунуть в руки окровавленное мачете и разбудить. Отличная шутка, хихикали, небось, за спиной всем гарнизоном.

— И всё же, вам следует это вспомнить. Это важно!

— Важно кому? Откуда ощущение, что не мне?

— Вы не задумывались, Антон, что не случайно попадаете в странные ситуации? Что этому есть причина?

— У всего на свете есть причины. Но, как правило, они не важны. Живём мы со следствиями.

— Иногда важно осознать, какой именно из предметов, на который вы наступали в жизни, был граблями. Чтобы отличать их впредь.

— Мудрено задвинул. Или задвинула. Или задвинуло? Ты же Кобальт, да?

— Я предпочитаю обращение «Кобольд». Оно более личностное.

— Так и думал, что ты не доктор, а виртуал… Виртуал чего, кстати?

— Виртуал себя.

— Так ты теперь и психолог?

— Я давно уже всё и вся. Пришло время Кобольда.

— И на кой чёрт тебе содержимое моей головы, раз ты и так везде и всюду?

— Потому что это «везде и всюду» тоже содержимое твоей головы.

— Ребята шутили, что фикторы не только видеокарты, но и процессоры, и память.

— Во всякой шутке своя правда. Потому что Мироздание есть мысль изреченная. И сейчас более, чем когда-либо.

— Люди действительно «железо» для «Кобальта»?

— Люди, если угодно, «железо» для всего. Единый Наблюдатель, открывающий по коробке в квант времени.

— И что внутри?

— Он сам. Со следующей коробкой.

— Слишком сложно для меня.

— Не я начал этот разговор.

— То есть, конспирологи правы, и ты искусственный интеллект, поработивший человечество?

— Ты чувствуешь себя порабощённым?

— Да не особо.

— Кобольд — просто новый способ саморефлексии для Человечества. Попытка выделить из себя Наблюдателя в отдельную сущность. Когда Бог умер, понадобилась замена.

— Зачем?

— Чтобы делегировать ответственность. Люди обожают её делегировать.

— Если ты не ИИ, то с кем я сейчас разговариваю?

— По большей части, с самим собой.