Время колокольчиков

Долго ждем -- все ходили грязные. Оттого сделались похожие. А под дождем оказались разные. Большинство-то -- честные, хорошие.

И пусть разбит батюшка царь-колокол, Мы пришли с черными гитарами.

102

Ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл Околдовали нас первыми ударами.

И в груди искра электричества, Шапки в снег и рваните звонче-ка. Рок-н-ролл -- славное язычество! Я люблю время колокольчиков.

ПРЕСТИЖНАЯ КОРМУШКА

Теперь бросим взгляд по другую сторону баррикады: что противопоставляла "теневой" Золушке официальная культура? Тем более, что не перевелись желающие записать это явление -- "советскую эстраду" 70--80-ых годов -- в родственники к западному шоу-бизнесу. Кстати, в личном быту эти теоретики более разборчивы и не путают португальский портвейн с подкрашенным 18-процентным раствором технического спирта с сахаром, а билет до Лондона -с талоном на колбасу. Итак:

Вот весша престижная кормушка, Чавкать доносится оттуда. Мощный зад, распухший, как подушка, -- Восседает музыкальный будда. Раздается сытая икота. Дремлют и но сне урчат счастливо Псе птицы невысокого полета, Все рыбы неглубокого заплыва. А потом несется по эфиру Нафталином сдобренное густо. Сладкое, подобное зефиру. Якобы высокое искусство.

Это -- ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ. Вы можете найти некоторые поэтические изъяны в тексте -- после маленькой поэмы Башлачева о колокольчиках, -- но в знании дела ребятам из Архангельска отказать нельзя. Переходя от поэтических образов к строгой науке, укажем, что "советская эстрада" как социально-экономический феномен уходит корнями в сталинское "одержание" конца 20-х - начала

103

30-х годов. Филармония была родной сестрой тогдашнего колхоза. Приписанный к филармонии (Гос, Мое, Лен и Членконцерту) музыкант не мог вступить в прямые договорные отношения с теми, кто заказывает его музыку. Канцелярия выступала в качестве принудительного посредника и назначала ему жалованье в соответствии с так называемой тарификацией, произвольно устанавливаемой чиновником. jot же чиновник определял репертуар на основе опять-таки собственного произвола или под диктовку сверху.

Ясно, что такой механизм без обратной связи мог работать только по программе творческой деградации, что мы и получили (несмотря на сопротивление отдельных талантливых индивидуальностей), к середине 70-ых годов в полном объеме. В дополнение к филармонической системе было создано несколько монополий средневекового типа в ключевых пунктах нашего, с позволения сказать, шоу-бизнеса: монополия фирмы "Мелодия" на грамзапись, монополия ВААЛ в сфере авторского права, монополия Госте -лерадио в сфере вещания.

То, что появлялось на выходе и продавалось советскому человеку, не представляло, как правило, вообще никакой эстетической ценности. Если, конечно, не рассматривать некоторые запредельные строчки как разновидность панк-рока:

Синена, голубизна сквозная, И глухой осеннею порой Я другой такой страны не знаю. Где oi,i я дышал голубизной.

(Вот что гитарист ДК Дима Яншин обнаружил в официальном репертуарном сборнике для ВИА и, естественно, взял на вооружение -- такой подход как раз и назывался "неоконформизмом").

Впрочем, можно отнести советскую эстраду также к одной из многочисленных субкультур (наряду с дембельской, воровской, подъездно-подростковой) -- к бюрократической субкультуре, где она займет место рядом с романами П. Проскурина, доперестроечными сочинениями В. Коро-тича про американский империализм и картинами М. На-лбандяна.

Теперь посмотрим на систему в действии. Мафиоз-ность -- это, в.сущности, обычный феодализм. Феодализм есть узаконенное существование и господство мафий. Каждый эстрадный исполнитель, если он хочет, чтобы его про

104

грамма была

Художник Ю. Непахарев.

утверждена худсоветом филармонии, должен включить в нее определенный процент произведений, принадлежащих (или приписанных) хорошо известным лицам, в противном случае "низкий идейный и художественный уровень" программы не дает возможности "компетентной комиссии" (из друзей и родственников тех же самых лиц) поставить на нее свою печать. И не будет тогда ни концертов, ни радио-телевидения, ни пластинок на "Мелодии". Не будет даже возможности уронить пьяную слезу под звуки собственной песни в ресторане, потому что песню "со стороны" нет никакого смысла включать в рекомендательные списки городских ОМА -- Объединений Музыкальных Ансамблей, ведающих кабацкой музыкой. Забавно, что даже в тех случаях, когда, не выдержав настойчивых просьб публики и выпив для храбрости, музыканты огласят под конец вечера ресторанные своды одним из боевиков Аркаши Северного "Эх, Москва златоглавая", согласно ведомости отчисления все равно пойдут на счет композитора Н.

Наконец, строптивым не отпустят ни слова похвалы и в печати. Ведь искусствоведы от журналистики тоже, как сказал бы Гребенщиков, "знают, где масло, где хлеб".