Время легенд

Сергей слегка подбросил ношу и аккуратно, стараясь не задевать кустов, пошёл вниз, оставляя в мягком чернозёме набитой зверями тропы чёткие вмятины своих сапог. Впереди кондыбал Гуран, временами оглядываясь и дожидаясь хозяина. Такое поведение пса было новым, но вполне понятным. Кобель знал, что требуется от него, и, как мог, старался помогать.

Спускаясь с ряжа, медленно переставляя ноги, Сергей всё больше чувствовал усталость и отдышку. Надо было чаще останавливаться. До сих пор сказывался спешный подъём, а наверху было не до отдыха. От пота разъедало глаза, ноги тряслись и не держали тела. Он боялся, что его подкосит и он рухнет. Пока шёл – искал решение. Оно было единственным: что есть духа лететь на Кедровую, а там уже видно будет. Если будет машина, то хорошо. А вдруг съехали? Или бродить ушли по сопкам. Искать-то некогда будет.

Бросать этого сопляка одного было страшно. Откуда ему знать, сколько тот протянет? Рана, даже беглым взглядом, была плохой. А у него ни бинтов, ни лекарств.

– Ну и задал ты мне задачку, дядя. Что молчишь?

Ответа Сергей не ждал. Парень держался, как мог, и лишь временами стонал. Подолгу задерживал дыхание и потом так же долго, со скрипом выдыхал.

Долгожданный отдых уходил на десятый план. Туда же уходила рыбалка с душистой ухой и рёв изюбрей. Всё летело к чёртовой матери. Но сожаления большого по этому поводу Сергей почему-то не испытывал. Не давал покоя самострел, и мысли об этом отвлекали от тяжёлого спуска.

– Терпи, раз такое дело. Тебя силком не тянули, так что терпи, – говорил Сергей. – Дойдём как-нибудь. Казак должен терпеть. Да не души ты меня! Уже не вижу ни хрена, – срывался Сергей и переходил на мат.

– С коноплёй свяжешься, всё к одному. Дело известное.

Гуран ушёл вперёд. Вскоре вышли в низину, и показался домик. Дым из трубы не шёл, дверь всё так же была припёрта палкой.

С трудом добравшись до пасеки, и не размышляя ни секунды, Сергей оседлал коня. Вырубив пару хороших жердин, он быстро соорудил волокушу, притянул её тонкими концами к седлу и скрепил поперечинами. Это дело для него было не новым. С обработкой раны было куда сложней. Пока Сергей возился с волокушей, парень раскис ещё больше. Побелевший, он полулежал у крыльца и, как маятник, истерично мотал головой, закусывая губы.

Сергей уже не спрашивал, а только приказывал – почти кричал, едва сдерживая свои нервы. – Стисни зубы и терпи! Не падай, говорю. Как я тебя дохлого на волокушу-то посажу?

Достав нож, он отрезал часть отяжелевшей штанины и, сжав челюсть, превозмогая страх и тошноту, отчистил рану от грязи. Кровь не шла. Он откупорил бутылку и вылил немного прямо на рану. Вместо бинтов в ход пошла его походная простыня. Здесь же других тряпок не водилось.

Одну из полос он смочил самогонкой, истратив почти всё. Потом отхлебнул сам и, не зная для чего, заставил допить, прямо с горла, парня. Потом он аккуратно снял удавку, освобождая посиневшую ногу, и когда застоявшаяся кровь снова пошла наружу, стал обматывать рану, истратив на это всю простынь. Теперь дело было за малым. Успеть.

Не теряя времени, он направил коня на Кедровую. Пока вёл коня – молил бога, чтобы с неё не съехали и чтобы там была машина. Даже до Союзного, где стояла погранзастава, было без малого двадцать километров. Но и этот путь казался ему непреодолимым.

Дорога вымотала его окончательно. Эмоции захлёстывали через край. Несколько раз он останавливался, чтобы перевести дыхание.

С трудом одолев брод и болотину (конь то и дело прорывал копытами слабый дёрн непросыхающей дороги), он добрался до Кедровой. Каково же было его отчаяние, когда он увидел, что пасека пуста. Но опять выручил Гуран. Обнюхав все углы и метки, он рванул на своих троих по ещё свежему колёсному следу.

«Ну, конечно. Догнать ещё не поздно». Сергей отвязал волокушу и, бросив свою ношу, пустил коня в галоп.

Это был шестьдесят шестой. Хозяина он хорошо знал.

Пришлось основательно поругаться, чтобы уговорить Матвея вернуться. Машина с трудом развернулась на узкой тропе, едва не угодив в глубокую канаву обеими мостами. Утром Матвею повезло, он кого-то убил и возвращался в Никольское с добычей. В кузове лежало прикрытое ветками мясо, и ему совсем не улыбалась перспектива встретиться на дороге с кем-нибудь из стражей порядка. Машина его была без техосмотра, приспособленная только для тайги. Прав на вождение у него тоже не было, да и кому они в тайге были нужны. В этом краю мастерство требовалось, умение, а не права.

Махнув на всё рукой, Матвей «ударил по коробке» и рванул на полную, увозя в кузове полуживого парня.

Уже потом, когда перестали трястись руки и остыла от гонки разгорячённая голова, Сергей подумал, что даже не знает имени этого пацана. Только когда он снова остался наедине с собой, в сумеречной тишине леса, ему вдруг стало по-настоящему жаль этого ещё не знавшего жизни паренька, который и по возрасту годился ему в сыновья.