Время любви

Глория не могла бы сказать, как долго простояла она у стены, уставясь на дверь застывшим взглядом в надежде, что Райли вернется. Он выбежал из дома без шляпы, плаща и оружия. Рано или поздно ему придется прийти сюда. Глория молилась, чтобы он вернулся, и в то же время страшилась этого. И ждала.

Сумрак сгущался, в доме становилось все холоднее. В очаге не было огня, но она не могла заставить себя развести его. Часы на каминной полке размеренно тикали, беспощадно отсчитывая время.

Глория продолжала смотреть на дверь. Что она наделала? Неужели она и правда сказала, что отныне может любить его и быть с ним вместе, потому что она больше не Лолес, ее жизнь кончена и теперь ей все равно, что с ней будет? Она попыталась точно вспомнить слова, которые произнесла, слова, которые Райли бросил ей в лицо. Закрыв глаза, Глория склонила голову, снова и снова вспоминая и проговаривая про себя то, что выкрикнула вслед Райли…

Дверь распахнулась. Глория открыла глаза и вскинула голову. Багровые лучи заходящего солнца выхватили из темноты фигуру Райли. Его лицо было сумрачным. Он стоял на пороге, держась за медную ручку двери. Сердце Глории замерло. Вместе с Торном в дом ворвался холодный ветер. Райли, должно быть, совсем замерз, ведь на нем была одна лишь тонкая рубашка. Но он упрямо стоял на пороге. Высокий и широкоплечий, он заслонял собой почти весь дверной проем. Когда он заговорил, ей показалось, что его слова доносятся откуда-то из темноты.

– Да поможет мне Бог, Глория. Мне бы следовало уйти отсюда. Но я не могу. Я готов принять твою любовь, какой бы она ни была. И что бы ни вынудило тебя быть вместе со мной.

Глория зарыдала, протягивая к нему руки. Она не могла бы сказать, сама ли она шагнула к Райли, или он бросился к ней, но в следующий миг она уже была в его объятиях, а он прижимал ее к себе и успокаивал. Глория прижалась щекой к его груди, слушая, как бьется сердце.

– О Райли, прости меня. Я сама не знаю, что наговорила тебе…

– Нет, Глория. – Райли взял ее за подбородок и заглянул в глаза. Лицо его светилось нежностью. – Это ты прости меня. Тебе и так досталось сегодня. Тебе и без меня тяжело, а я пытался давить на тебя, подталкивать к решению. Словом, получил то, что заслужил. Сказал, что пришел помочь, а вместо этого заставил тебя страдать и теперь очень жалею. Сможешь ли ты простить меня?

Райли, всегда такой сдержанный и немногословный, снова раскрывал перед ней свою душу. В первый раз в гневе, теперь – в раскаянии. «Как сильна должна быть его любовь и как трудно ему приходилось все эти годы, когда он вынужден был скрывать свои чувства», – подумала Глория. За это она будет любить его еще сильнее. Она обвила шею Райли руками и крепко прижалась к нему.

– О Райли, мне не за что тебя прощать. Ты сказал правду. Это мне нужно просить у тебя прощения. Мне. Я виновата…

– Нет, Глория. Ты ни в чем не виновата. Виноваты мы все, мы знали правду и скрывали ее, а теперь причинили тебе такую боль. А тебе не в чем себя винить.

Подбородок Глории задрожал, глаза затуманились слезами.

– Знаешь, мне так страшно, Райли. И обидно. Я даже не знаю теперь, кто я. Как же мне понять, что я испытываю?

Райли крепче прижал ее к себе.

– Я знаю, ты справишься с этим, потому что ты сильная. И что бы ты там о себе ни думала, для меня ничего не изменится. Я всегда буду любить тебя, как бы ты себя ни называла. И если когда-нибудь ты почувствуешь, что все, казалось бы, такое незыблемое, на самом деле хрупкое и ненадежное, вспомни обо мне. Потому что я всегда буду любить тебя.

Глория доверчиво прижалась к Торну и закрыла глаза. Из ее груди рвались рыдания.

– Райли, помоги мне. Помоги мне, я не могу справиться с этим сама.

Торн поднял Глорию на руки и принялся баюкать и тихонько нашептывать нежные слова. Глория положила голову ему на грудь и затихла, чувствуя себя слабой и беззащитной, как новорожденный котенок.

Бережно прижимая Глорию к себе, Райли прошел через гостиную, поднялся по лестнице на второй этаж и вошел в ее комнату. На кровати были рассыпаны письма. При виде их Глория вздрогнула как от удара и спрятала лицо на груди возлюбленного.

– Нет, – чуть слышно прошептала она, – только не это, я не могу их больше видеть.

– Хорошо, милая. – Райли вышел из комнаты вместе со своей драгоценной ношей.

Глория закрыла глаза и попыталась догадаться, куда несет ее Райли. Как ей хотелось сейчас оказаться в той комнате, которую он занимал прежде, куда она привыкла приходить в поисках утешения. Именно туда Райли ее и отнес. Когда он осторожно опустил ее на что-то мягкое, Глория открыла глаза и поняла, что лежит на той самой кровати, на которой и мечтала оказаться. Схватив Райли за руку, она притянула его к себе и прошептала:

– Останься со мной. – Райли покачал головой:

– Нет. Это невозможно.

– Пожалуйста, не заставляй меня упрашивать.

Райли опустил голову, в его темных глазах вспыхнуло сомнение.

– Это было бы неправильно. Тебе сейчас надо успокоиться. Я не уверен, что смогу сдержаться, сидя рядом с тобой…