Время Лохов (СИ)

- Давайте выпьем за то, чтобы и дальше нам так фартило, - поднял свою стопку Баскаков. Народ одобрительно загудел и зазвенел стеклом.

Сегодня, как я понял, приятелям улыбнулась удача. Надо полагать, она не всегда была такой, раз они так бурно радовались.

В двух словах Баскаков объяснил мне, чем они занимаются:

- Никакого криминала, добровольное участие игроков в розыгрыше, азарт, фортуна. Спросишь, что нам за это: административное наказание, - не больше, чем за втягивание прохожих в азартные игры на улице или проституцию. Две минуты позора у судьи, слезливое раскаяние, копеечный штраф и снова у станка. Так что твоя душенька может по ночам спать спокойно. Поедем завтра - сам увидишь. Не приглянется, говорю, никто неволить не будет. Колись теперь, чем ты жил последние полгода.

Я слегка улыбнулся:

- Да так, помаялся немного, успел и в Питере пожить, и в Москве, однако, не зацепился ни там ни тут.

- Ну, это дело такое: не всем везет, - сказал Баскаков.

В ходе разговора я украдкой оценивал окружающих его людей. Что я знал о них? В сущности, ничего. Чуть больше о Баскакове, чуть меньше о Дрыще, Ерему вообще видел впервые. А мне сегодня надо было решить, оставаться ли среди них, жить, как в стае, по волчьим законам, ходить по краю пропасти или порвать раз и навсегда, ехать мытариться дальше без перспективы и надежд. Но я уже так устал в одиночку пересекать океан жизни; без друзей, без знакомств, без поддержки. Своей независимостью я иногда могу покичиться для бравады (да и то не во всякой компании), но себе-то не соврешь: в нынешние времена одиночки не выживают.

Словно почувствовав мои колебания, Баскаков стал одного за другим представлять своих друзей.

- Ну, с Дрыщом ты знаком, Антоха учился с тобой в одной школе, только на два года раньше…

- Я помню, - бросил я.

- Олежка приезжий, приткнулся к нам через своих корешей. Они свалили, он остался. Сам саратовский, из Саратова уехал где-то с год назад.

- Полтора, - поправил Еремеев.

- Вытеснили конкуренты.

- Отжали мой бизнес. Я там держал заправку и оптом торговал бензином.

Я с любопытством посмотрел на Еремеева.

- Как же так? Не было “крыши”?

- Была, пока не ликвидировали.

- Родные власти?

- Нет, соседские братки. Подросшая молодежь без роду без племени. Полные беспредельщики: ни принципов, ни понятий.

Я усмехнулся про себя: отъявленные представители уголовного мира пытаются говорить о законах и понятиях. Всем известно, что они давно остались в прошлом. И не только в криминальной среде.

- Димана представлять особо тоже не буду, - пробормотал уже заплетающимся языком Баскаков. - Скажу только, что я его считаю за брата, поэтому хочу, чтобы и все к нему относились так же, как вы относитесь ко мне. За Димана я любому пасть порву.

Мне еще раз пришлось удивиться. Странно было слышать о себе такие слова. С чего вдруг ни с того ни с сего Баскаков назвал меня братом - мы не были особо близки. И это его “пасть порву” - я что, на самом деле так сильно ему дорог, сильно им уважаем? Но с другой стороны, если я не приму покровительство Баскакова, мне в этом обществе и дня не продержаться - я не настолько безудержен, не настолько озлоблен или силен в каких-либо единоборствах. Завяжись я тогда, скажем, с тем же Халявой, еще не известно, смог бы за себя постоять. Я если в трех-четырех массовых драках и засветился, это не значит, что стал умелым бойцом (я не брал в расчет свои занятия самбо в подростковом возрасте; моего тренера по самбо, кстати, участкового милиции, убили такие же уголовники). Поэтому замолвленное за меня словечко Баскакова давало мне фору, и теперь я уже не мог перед этими братками ударить лицом в грязь. И все-таки из природной скромности я прервал Баскакова:

- Да ладно тебе, Жека, не начинай.

- Ладно, ладно, - пошел на попятную Баскаков. - И так понятно.

Постепенно все достаточно хорошо набрались. Антон глубоко устроился в кресле и захрапел. Дрыщ попытался его растормошить, но Баскаков его одернул:

- Отстань от него, он и так сегодня с пяти на ногах.

Разлили на оставшихся. Я отказался:

- Я уже все, мне достаточно.

- Как скажешь, - не стал перечить Баскаков. - Хочешь, поди с Ритулей телек посмотри, она наверняка в спальне.

Я грузно поднялся. Ноги были как ватные - давно я так много не пил.

Троица хлопнула еще по одной, стала закусывать остатками.

- Дрыщ, братуха, сгоняй еще за пузырем, - последнее, что услышал я, выходя из комнаты.

В туалете я долго не мог оторваться от унитаза. Неужели во мне так много накопилось жидкости? Ноги подкашивались, голова кружилась. Я ухмыльнулся: как удивительны зигзаги судьбы: еще утром я не знал, как быть, что делать, думал, как нещадно измывается надо мной жизнь, а спустя несколько часов опять крутой вираж, новый поворот.

“Мне или по жизни везет, - думал я, - или судьба снова играет со мной, как котенок с мячиком”.