Время мира

_{«Средства к существованию», или валовой национальный продукт Соединенных Провинций в 17 картинах. Эстамп В. Кока, 1794. Собрание Фонда «Атлас ван Столк».}

_{1. Ткачество. 2. Изготовление сливочного масла и сыров. 3. Лов сельди. 4. Китобойный промысел. 5. Торфяники. 6. Судостроение. 7. Амстердамская ратуша и общественные весы. 8. Лесная промышленность, лесопильни и бумажное производство. 9. Тексел. 10. Горные разработки. 11. Виноторговля. 12. Земледелие и торговля зерном. 13. Торговля табаком, сахаром и кофе. 14. Торговля чаем, пряностями и тканями. 15. Роттердамская биржа. 16. Торговая контора. 17. Амстердамская биржа.}

У историка, вовлеченного в исследование такого порядка, есть по меньшей мере три пути: исходить либо из потребления, либо из дохода, либо из производства. Но будем благоразумны: эти совокупности, которыми мы манипулируем без излишнего стеснения, сегодня известны примерно с десяти-, даже двадцатипроцентной погрешностью, а когда речь идет о старинных экономиках — самое малое с тридцатипроцентной. В силу этого невозможно никакое уточнение. Мы должны пользоваться грубыми изменениями и добавлениями. Впрочем, историки завели обыкновение, хорошее или дурное, говорить о ВНП, не отличая его от чистого продукта. Да и зачем? На нашем горизонте национальный доход или национальный продукт (валовой или чистый) сливаются. Для какой-то данной экономики в какую-то данную эпоху мы сможем найти только нижний уровень богатства, приблизительную цифру, которая, вполне очевидно, представляет интерес только в сопоставлении с величинами других экономик.

Национальный доход на душу населения — это отношение: в числителе ВНП, в знаменателе численность населения. Если производство растет быстрее, чем население, национальный доход на душу населения увеличивается, в противном случае — уменьшается; или же — это третий вариант — при неизменном отношении он стагнирует. Для желающего измерить экономический рост этот доход служит ключевым коэффициентом, тем, который определяет средний уровень жизни массы населения и изменения этого уровня. Довольно долго историки старались составить представление о нем через движение цен и реальной заработной платы либо еще через изменения в [наполнении] «корзины домохозяйки». Итог этим попыткам подводят диаграммы Ж. Фурастье, П. Грандами и В. Абеля (см. том 1 настоящей работы, с. 149–150) и диаграммы Ф. Брауна и Ш. Хопкинс (см. ниже, С.634). Они бросают свет если и не на точный уровень дохода на душу населения, то по крайней мере на направление его изменений. Давно уже полагали, что самая низкая заработная плата — заработок такого не имеющего себе равных при историческом исследовании «агента», каким является подручный каменщика (персонаж, довольно хорошо нам известный), — в общем следовала за колебаниями среднего жизненного уровня. Продемонстрировал это Поль Бэрош ⁹⁴

в недавней статье, имеющей поистине революционизирующее значение. В самом деле, если заработная плата чернорабочего, минимальная заработная плата (salaire-plancher

), в общем нечто сходное с нашим SMIG^*DE, нам точно известна (т. е. если мы знаем его вознаграждение за один или несколько рабочих дней, а именно так и обстоит дело в 99 случаях из ста), то, как указывает Поль Бэрош, в применении к европейскому XIX в., который он изучил статистически, достаточно умножить такую поденную заработную плату на 196, чтобы получить величину национального дохода на душу населения. При структуралистском подходе это означает открытие корреляции, имеющей мощный объясняющий смысл. Такой неожиданный, вызывающий на первый взгляд недоверие коэффициент выведен не теоретически, но прагматически, на основе расчетов, проведенных на базе обильных статистических данных за прошлое столетие.