Время океана

— Я сказал тогда те слова, не потому, что считаю так, — начал я. — Меня просто задело, что на самом деле тебе всего лишь нужно отвлечься, и считал, что тебе все равно на меня. Я урод и придурок, раз посмел сказать тебе те вещи.

Реакция не заставила себя долго ждать. Диаз начала плакать, вытирая глаза и плотно сжав губы.

— Ударь меня еще раз, если хочешь, — пожал я плечами.

— Идиот! — выпалила она, сев рядом и уткнувшись лицом в одеяло, часть которого накрывала мой торс.

Я почувствовал себя плохо: невыносимо разболелась голова, повысилось давление. Появилось ощущение, будто меня снова бьют по голове: все настолько сильно пульсировало… Прикрыв глаза, я лишь молча погладил Стеллу по голове, пытаясь справиться с болью в теле.

Но на душе стало легче.

* * *

Рассматривая ее, я не мог не ухмыльнуться.

— На что только не пойдешь, лишь бы досадить мне, да, обезьянка?

Алесса улыбнулась. Выглядела она не очень, но в целом сойдет. Волосы завязала, сидела в зеленой больничной футболке на кровати, свесив босые ножки. Пусть и было видно следы ударов, но главное, что она была жива и здорова. Я поднялся с кушетки, прошел пару метров и сел на стул рядом с постелью. Она смотрела на меня игривыми желтыми глазами с румянцем на щеках.

— Ты спас мою задницу, — сказала она.

— Откуда тебе знать? — спросил я. — Ты уже вырубилась, когда я взял тебя на руки.

— Я слышала твой голос. И видела тебя во сне.

Я промолчал.

— Ты всегда меня спасаешь, как мой ангел-хранитель.

Меня пробрало. Я поежился, опустив глаза в пол, и решил отшутиться:

— Только вместо крыльев у меня шестьдесят девятый мустанг. Извини, конечно. Как бы тебя ни бесило это, теперь я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя. Ведь одна ты совсем пропадешь, дурочка.

Алесса тяжело вздохнула, сжав пальцами одеяло и лихорадочно засмеявшись.

— Без тебя я теперь никуда.

Я засмеялся в ответ, но Хилл оставалась серьезной.

— Салливан заходил к тебе, да?

— Да, но ненадолго. Я ждала, когда ты придешь.

— Это хорошо. Думал, что ты в обиде на меня.

Она действительно удивилась, вытаращившись на меня.

— Я? Это тебе надо на меня злиться.

— Лисс, я на тебя уже ни за что злиться не могу. Честно, как дурак тебе все прощаю. За что мне надо злиться на этот раз?

— За то, что я трусиха. Ты успокаивал меня во время припадков. Помогал, когда я выходила из себя и когда мне было плохо. Бросился невесть куда, чтобы спасти… Ты — моя защита во всем.

Я затаил дыхание, вновь подняв глаза и встретившись с Алессой взглядом. Ей больше не хотелось ни шутить, ни придуриваться. И тут улыбка исчезла с моих губ.

Ее немного глухой и хриплый голос зазвучал вновь:

— Ты самый близкий для меня человек.

Сердце забилось и громко застучало, а внутри все сжалось.

— Боже, — выпалила она, — плевать на все! Я просто тебя люблю, поэтому так трушу.

Хилл зажмурилась, ее губы задрожали. И по щекам скатились крупные капли слез.

— Люблю, твою мать, — всхлипнула она. — Не могу уже врать: люблю, люблю и еще раз люблю.

Она снова всхлипнула, закрыв лицо руками, и ее тощие плечи затряслись. Я был поражен, словно меня огрели чем-то по голове, а я даже не имел возможности отойти.

Алесса только что призналась мне в любви?

Серьезно?

Вскочив со стула, я сел к ней на кровать и прижал к себе; погладил по спине, а она обняла меня в ответ, уткнувшись лицом в плечо. На нее так много навалилось в эти дни, что она просто не выдержала.

— Прости, что была чертовой занозой, — пролепетала она. — Я так боюсь доверять, так боюсь…

Она плакала, а я завороженно слушал, ощущая горячий ком счастья внутри. Это были ощущения радости, воодушевления, удивления и любви, которые будто отдавались во всем теле.

— Я раз за разом отталкивала тебя, испытывала твое терпение. А ты все равно был рядом, любил и помогал во всем. И ты защитил меня! Рядом с тобой я чувствую себя в полной безопасности. Прости меня за все, прости…

Слова сыпались из нее потоком, который она перестала контролировать. Кажется, Алессу прорвало: все, о чем она думала, чего хотела и что боялась сказать, выплыло наружу, и она, не имея сил остановить это, решила лишь продолжать. Подняв ко мне свое заплаканное лицо, Хилл сказала:

— Даже легче стало после того, как я призналась.

Я опустился к ней и поцеловал в лоб.

— Я тоже тебя люблю.

Она потянулась ко мне и коснулась моих губ своими. Было горячо и невыносимо приятно, и мне казалось, что это нежное касание окончательно снесло мне крышу.

— Не отпускай меня. Пожалуйста, будь всегда рядом.

Я кивнул, уткнувшись ей в шею, проникаясь этим моментом до кончиков пальцев и волос. Самое дорогое и самое важное создание в моей жизни было у меня в руках, полностью открытое мне и влюбленное.

Она сама просила не отпускать ее, остаться с ней. После такого я готов был пообещать Лисс что угодно в этом мире.

— Никогда, Хилл. Никогда не оставлю тебя.

И это было правдой. Если я и мог что-то гарантировать, то именно это.

В те минуты, которые Алесса провела в моих объятиях, наконец-то полностью открывшись мне, казалось, что я целиком растворился в ней и исчез.

Теперь она моя. Только моя.

Глава 20. Воронка