Время полной луны

Впереди неярко светилось пятно двери, и Когр замер у выхода. В этот миг киммериец поверил в то, что рассказы о варханах, которые по сообразительности не уступают собакам, были правдой. Прежде у него не было возможности проверить это, но теперь киммериец видел, что зверь затаился и ждет хозяина, чтобы узнать, что делать дальше. В несколько шагов Конан оказался рядом. Нагнувшись, он потрепал вархана по голове, а затем осторожно выглянул в проем двери. Посмотреть было на что. Два невысоких золотых алтаря стояли посреди открытого пространства, а на них…

— Око Затха,— услышал киммериец голос за спиной и, обернувшись, увидел Мэгила.— Око Затха и Талисман Силы,— повторил жрец.

— Знаю,— коротко бросил Конан.— Ты лучше расскажи мне, что это за птицы.

Он указал на две исполинские фигуры, которые расположились у подножия пирамиды, словно охраняя расставленные между ними алтари. Мэгил посмотрел вправо, влево и зрачки его расширились.

— Не может быть…— прошептал он побелевшими губами.

— Что не может быть? — резко спросил киммериец и требовательно посмотрел на друга, чувствуя, как растут его тревога и растерянность.

Две огромные птицы, не менее чем в два роста киммерийца каждая, стояли друг напротив друга в десяти шагах от того места, где начинались открывшиеся в пирамиде ступени, ведущие к ее вершине. На самом верху восседал Спящий, глаза которого, пока еще незрячие, были устремлены на предназначенных ему в жертву девушек. Птицы, словно два могучих стража, застывшие у подножия пирамиды, выглядели гигантами даже возле высившейся рядом с ними зловещей громады. Они были совершенно разными, эти два исполина, настолько разными, что каждый из них словно бы исключал саму возможность существования другого. Они были как день и ночь, как лед и пламя, как любовь и ненависть, как Добро и Зло…

Рядом с Оком Затха, опираясь на мощные кривые лапы с загнутыми, как туранские клинки, когтями, стояла омерзительного вида тварь, тело которой покрывали грязно-черные взъерошенные, неопрятные перья. Ее огромные крылья грозно топорщились, небольшая голова со страшным клювом нелепо торчала на голой, похожей на змею, бледно-синюшной шее и с ненавистью взирала единственным глазом на расположившегося у другого угла пирамиды соперника. Словно добавляя последний штрих к произведенному впечатлению, Конану ударил в нос характерный трупный запах, который налетевший порыв ветра тут же унес прочь. Этого, тем не менее, оказалось вполне достаточно, чтобы даже не отличавшийся чрезмерной брезгливостью Конан почувствовал приступ тошноты, и очумело затряс головой.

Вторая птица, не уступавшая по размерам первой, имела хотя и грозный, но вполне обычный вид. Это был исполинский орел, величественно укутавшийся в роскошное белое оперение, со спокойной уверенностью встречавший взгляд своего злобного врага.

— Благородный Кэрдакс,— с благоговением произнес жрец за спиной киммерийца,— и его извечный противник — падальщик Глор, который не гнушается и живой человечиной.

— Мне плевать на их имена! — резко бросил северянин.— Скажи лучше, кто они и чего от них ждать?

— Древние божества то ли атлантов, то ли их потомков,— ответил Мэгил,— олицетворяющие собой Жизнь и Смерть, Любовь и Ненависть, Свет и…

— Я понял тебя,— не очень-то учтиво оборвал друга киммериец.— Я спрашиваю, чего от них ждать?

— Праздный вопрос,— в тон ему ответил жрец.

— Я не об этом.— Обернувшись, киммериец досадливо поморщился.— Они живые, или могут ожить, или…

— Думаю, это статуи, каменные изваяния древних божеств, необходимые для обряда, чтобы ни силы Добра, ни силы Зла, ни древние, ни ныне существующие, не смогли вмешаться в него.

— Брось,— оборвал его киммериец,— камень так не воняет.

— Тогда не знаю,— развел руками жрец.— Пусть не камень, а нечто иное,— сказал он, прекрасно понимая, что слова его ничего не объясняют.— Во всяком случае, я думаю, что это не настоящие Кэрдакс и Глор. Это было бы уж слишком. Они наверняка сгинули в незапамятные времена. Я даже имена-то эти вспомнил с трудом, а об остальном мне и вовсе ничего не известно.

Конан пожал плечами и отвернулся.

— Наконец-то настал день, — затянула тем временем старуха своим скрипучим голосом,— когда суждено исполниться древнему пророчеству и Спящий проснется! Время Полной Луны пришло, а значит, пришло время начать обряд Пробуждения!

Она подняла свой уродливый посох, нацелив его в ночное светило, висящее над головой.

— Зухана ака!

Она выкрикнула всего два слова, но киммерийцу показалось вдруг, что черепок крысы, венчавший ее посох, злобно ухмыльнулся безгубой пастью, а два рубина, вправленные в его пустые глазницы, вспыхнули злым торжеством и тут же потухли. В тот же миг Конану почудилось, что Кэрдакс в гневе отпрянул, а вонючий Глор победно посмотрел на извечного врага. Киммериец зажмурился и потряс головой, а когда открыл глаза, то увидел, что обе фигуры спокойно стоят в прежних позах.